Александр Воейков - Стихи

6

Пред безумцем, на амвоне Кавалерских связка лент, Просьбица о пенсионе, Святцы, список всех аренд, Дач, лесов, земель казенных И записка о долгах. В размышленьях столь духовных Изливал он яд в словах.

7

"Горе! Добрый царь на троне, Вер терпимость, пыток нет!. Ах, зачем пе при Нероне Я рожден на белый свет! Благотворный бы представил Инквизиции проект; При себе бы сечь заставил Философов разных сект.

8

Я, как дьявол, ненавижу Бога, ближних и царя; Зло им сделать - сплю и вижу В честь Христова алтаря! Я за деньги - христианин, Я за орден - мартинист, Я за землю - мусульманин, За аренду - атеист!"

9

Други, признаюсь, из кельи, Уши я зажав, бежал... Рядом с ней на повосельи Рунич бегло бормотал: "Вижу бесов пред собою, От ученья сгибнул свет, Этой тьме Невтон виною И безбожник Боссюэт".

10

Полный бешеной отваги, Доморощенный Омар Книги драл, бросал бумаги В печку на пылавший жар. Но кто сей скелет исчахший Из чулана кажет нос? "То за глупость пострадавший Наш Попов... Чу, вздор понес!"

11

"Хочешь мельницу построить, Пушку слить, палаты скласть, Силу пороха удвоить, От громов храм божий спасть; Справить сломанную ногу, С глаз слепого бельмы снять, Не учась, молися богу, И пошлет он благодать!

12

К смирненькой своей овечке Принесет чертеж, размер, Пробу пороху в мешечке. Благодати я пример! Хоть без книжного ученья И псалтырь один читал, А директор просвещенья И с звездою генерал!"

13

Слыша речь сию невежды, Сумасброда я жалел И малейшия надежды К излеченью не имел. Наш Кавелин недалеко Там, в чулане, заседал, И, горе возведши око, Исповедь свою читал:

14

"Как меня лишать свободы И сажать в безумный дом? Я подлец уже с природы, Сорок лет хожу глупцом, И Магницкий вечно мною, Как тряпицей черной, трег; Как кривою кочергою, Загребает или бьет!"

15

"Ба? Зачем здесь князь Ширинский? Крокодил, а с виду тих! Это что?" - "Устав Алжирский О печатании книг!" Вкруг него кнуты, батоги И Красовский - ноздри рвать... Я - скорей давай бог ноги! Здесь не место рассуждать.

16

"Что за страшных двух соседов У стены ты приковал?" - "Это пара людоедов! Надзиратель отвечал. Аракчеева обноски, Их давно бы истребить, Да они, как черви - плоски: Трудно их и раздавить!"

17

Я дрожащими шагами Через залу перешел И увидел над дверями Очень четко: Сей отдел Прозаистам и поэтам, Журналистам, авторам: Не по чину, не по летам Здесь места - по нумерам.

18

Двери настежь надзиратель Отворя, мне говорит: Нумер первый, ваш приятель Каченовский здесь сидит. Букву Э на эшафоте С торжеством и лики жжет; Ум его всегда в работе: По крюкам стихи поет;

19

То кавыки созерцает, То, обнюхивая гниль, Духу роз предпочитает; То сметает с книжек пыль И, в восторге восклицая, Набивает ею рот: "Сор славянский! пыль родная! Слаще ты, чем мед из сот!"

20

Вот на розовой цепочке Спичка Шаликов, в слезах, Разрумяненный, в веночке, В ярко-планшевых чулках, Прижимает веник страстно, Ищет граций здешних мест И, мяуча сладострастно, Размазню без масла ест.

21

Нумер третий: на лежанке Истый Глинка восседит; Перед ним дух русский в склянке Не откупорен стоит. Книга Кормчая отверста, А уста отворены, Сложены десной два перста, Очи вверх устремлены.

22

"О Расин! откуда слава? Я тебя, дружка, поймал: Из российского "Стоглава" "Федру" ты свою украл. Чувств возвышенных сиянье, Выражений красота, В "Андромахе" - подражанье "Погребению кота".

23

"Ты ль, Хвостов? - к нему вошедши, Вскрикнул я. - Тебе ль здесь быть? Ты дурак, не сумасшедший, Не с чего тебе сходить!" - "В Буало я смысл добавил, Лафонтена я убил, А Расина переправил!" Быстро он проговорил.

24

И читать мне начал оду... Я искусно ускользнул От мучителя; но в воду Прямо из огня юркнул. Здесь старик, с лицом печальным, Букв славянских красоту Мажет золотом сусальным Пресловутую фиту.

25

И на мебели повсюду Коронованное кси, Староверских книжек груду И в окладе ик и пси, Том, в сафьян переплетенный, Тредьяковского стихов Я увидел изумленный И узнал, что то Шишков.

26

Вот Сладковский. Восклицает: "Се, се россы! Се сам Петр! Се со всех сторон зияет Молния из тучных недр! И чрез Ворсклу, при преправе, Градов на суше творец С драгостью пошел ко славе, А поэме сей - конец!"

27

Вот Жуковский! В саван длинный Скутан, лапочки крестом, Ноги вытянувши чинно, Черта дразнит языком. Видеть ведьму вображает: То глазком ей подмигнет, То кадит и отпевает, И трезвонит, и ревет.

28

Вот Кутузов! - Он зубами Бюст грызет Карамзина; Пена с уст течет ручьями, Кровью грудь обагрена! И напрасно мрамор гложет, Только время тратит в том, Он вредить ему не может Ни зубами, ни пером!