Татьяна Чайкина - Проспиртованные нити…

Пусть он даже не большой!

Даже если я уеду,

Всё равно он будет мой!

Здесь росла, ходила в садик,

Начинала свою жизнь…

Многие тебя не любят,

Так что ты, Оха, держись!

Пережила столько боли,

Столько слёз, и столько бед,

Но, конечно, было больше

Счастья, радости, побед!

Верю я – в Охе всё будет!

Пусть не скоро, но я жду…

Эх, Оха – родное слово!

Как же я тебя люблю!

Все тихонько уезжают,

И родные, и друзья…

Я пока с тобой останусь,

Уезжать пока нельзя!

Я люблю, когда октябрь.

Осень, дождик, ветерок.

Без зонта иду и мокну.

Дома плед и кофеёк….

Может, мало развлечений,

Некуда нам здесь сходить,

Но воспоминаний много.

Мне в Охе приятно быть!

Как же дорога душе ты,

Сердце трепетно стучит.

Ночью выгляну в окошко.

Тишина… Оха молчит…

Днём совсем всё по-другому,

Городу охота петь.

Всем гостям и горожанам

Душу ласково согреть!

Осенью или весною,

Летом, или же зимой,

Где бы я не находилась,

Ты, Оха, всегда со мной!

Ненавижу, когда люди

Говорят, что здесь дыра!

Я люблю тебя, мой город!

Я люблю тебя – Оха!!!

Я сяду на пол, о своём подумать.

И не подумайте, что это странно…

Я много напишу и мысли сберегу я,

И вы беречь их будете, я знаю…

Умна я, не умна – совсем не знаю…

Об этом мне глаголить будут люди.

Я предстаю умам людей под фразой «не такая»,

Хотя откуда знать мне…. Не они мне судьи.

Так вот. Я села на пол, чтоб подумать,

И вот, сижу я на полу,

И понимаю, что при этом,

Людей я многих не пойму.

Встречала я уже ни раз

Людей красивых, остроумных,

С сиянием стеклянных глаз,

И, вроде бы, довольно умных,

Но что-то было в них не так,

В глазах и фразах не хватало

Души, хватало лишь зараз…

Души сегодня очень мало.

И люди говорят: «Зачем?

Зачем ты пишешь, голову ломаешь,

И днями, и ночами ты не спишь,

И свои строки в полночь сочиняешь?»

А я молчу в ответ…. Мне нечего сказать…

И веру я в умы людей теряю,

Но, если встречу я родную душу в человеке,

То, впредь, нигде и никому её я не оставлю!

Наш мир жесток и добр не ко всем…

И если бы меня опять спросили,

То чувствую, что где-то там, на пустыре,

Меня б мои колени подкосили…

О господи, куда катился мир,

Когда окутанная дымом, средь эгоизма и душевного насилия…

Когда стояла там, на пустыре,

И умоляла, чтоб меня об этом не спросили…

Но, встав с коленей, на ногах держась,

Не попросив руки о помощи,

Я молча развернулась и ушла,

Считая в голове часы до полночи.

О боже… Тараканы в голове,

Какую ересь вы подсунули мне снова!

Ведь вы же знаете, сейчас понравится всё вышесказанное мне,

И утром, рассказать свой стих я буду вновь готова!

ГотОва…. Не готОва….. ГотовА!

И даже здесь на память это мне останется,

Но, боже мой, дурная голова,

Ну для кого ж ты, всё-таки, стараешься?

Ах, люди…. Ну конечно. Для людей!

Они ведь слушают и норовят подкинуть ложку дёгтя в бочку с мёдом.

Ну что же, слушайте же все подряд…

Моё стихотворение готово!

И пусть их лица задрожат,

Когда в фонтане моих мыслей искупаются!

В меня, как в море, заглянут,

Хоть многие того стесняются.

Не нужно спрашивать, зачем и почему,

Пускай же это всё во мне останется.

И, когда город вновь задремлет в темноте,

Мне доля вдохновения достанется!

А я хочу, чтоб не было войны!

Чтоб в мире не было убийств и не было насилия.

Чтоб дяденька, с колючей бородой,

Не напивался, от душевного бессилия…

Я так хочу, чтоб всем светило солнышко,

И чтобы мамы слёзы не роняли…

Наверно, страшно видеть слёзы матерей,

Которые в войне своих детишек потеряли…

Я так хочу, чтоб не было ни драк, ни ссор,

Хочу, чтобы друг друга все ценили.

Чтобы мужчины, женщинам своим,

В знак настоящих чувств, цветы дарили.

Мне так обидно за детей,

Которых матери оставили в детдоме.

Ведь надо думать головой своей,

Если не хочешь оказаться ты в роддоме!

Я не могла понять и раньше, и сейчас,

Как могут люди выбросить животное!

Оно такое же живое, как и ты!