Евгения Храмцова - Стихотворения и рассказы

Чем он провинился? Потускнели глазки?
Запылилась шёрстка? Плохо знает сказки?

Он уже согласен с кукольным нарядом,
Что ему не в пору, только быть бы рядом…

И однажды утром на балкон шагнула
Грустная Иришка, тяжело вздохнула,

Важные вопросы про себя решая:
– Институт, работа… Я уже большая…

Вся в делах, проблемах… Вы без игр грустите…
Там вам будет лучше… Лишь прошу – поймите…

Подхватила короб, Мишку – и в машину.
Замелькали окна, город сжав в пружину.

Ира поспешила в дом – сапсан в полёте,
Там вручила короб благодушной тёте,

Заглянула в угол, за стеллаж с призами,
Где нашла девчонку с ясными глазами:

– Это друг мой – Мишка. Он все знает сказки.
Доверять секреты можешь без опаски.

Очень любит кашу, спать под одеялом,
Книги о волшебном, чудном, небывалом…

Вы теперь друг друга сердцем берегите…
Я приду к вам в гости… Мне пора… Простите…

Я уже большая: институт, работа… —
Хмурится немного, а в глазах – забота.

А казалось, так будет вечно…
Через двадцать и сорок лет
С классом просто прийти на встречу —
Стоит только купить билет.

Но у жизни свои расчёты
И суровый на всё ответ:
Не имеет значенья – кто ты,
Знай, возврата к былому нет.

Разум с сердцем привык сражаться:
Им там лучше, жалей живых!
Просто так тяжело прощаться…
Просто так не хватает их…

Мы серьёзно меняемся внешне
И почти незаметно внутри…
Вроде с миром на «ты», как и прежде,
Но всё новое «делим на три».

Улыбаемся реже и «в свете»,
Близким «дарим» проблемы свои.
Мы давно не «беспечные дети» —
Развит нюх, осторожность «в крови».

Мы сменили мечи на орала —
И погрязли в бездумной борьбе,
Спрятав мир, как за ткань покрывала,
За сочувствием… только к себе.

Жизнь условно-привычного плена,
Мыслей прах и без о бразность слов…
Изменение или измена?
Внешних данных иль всё же основ?

Память изменчива, выборочна, недолга…
Память народа, семьи, человека – мгновения,
Что выполняют порой роль камней преткновения,
В пыль обращаясь под тяжестью лжи сапога…

Помнить о бедах – их в будущем шанс избежать.
Опыт полезен, хорош, если с близкими делится.
Пепел прожитого кружит забвенья метелица —
Мы выбираем места, где он будет лежать…

Мирное небо над пашней и трель соловья —
Образ из прошлого или реальность грядущего?
Нами сегодня отобрано будет из сущего,
Что унаследуют от праотцов сыновья.

Мы сражались за каждый метр,
Умирали за тех, кто дома
Прячет фото под старый фетр,
Улыбается так знакомо…

Пепла горького полный рот…
Говорят, мы глядим сурово.
Это страшно, когда народ
Загрызает один другого.

Неужели и тот, кто там,
За стеной из огня и дыма,
Просто верен своим мечтам,
Тоже хочет увидеть сына?

Кто тогда отправляет в бой,
Обрекая на смерть и горе?
Видно, он не в ладу с собой,
Со всем миром, наверно, в ссоре.

А так хочется просто жить,
Не бояться раскатов грома…
Научиться бы всем дружить
И везде быть… – как дома.

Холод. Ты помнишь, как он проникает в кровь,
Душит, терзает, вгрызается вновь и вновь…
Кто ты и что ты и дожил ли до седин —
Это неважно. И результат один.

Труден, извилист, но нужен суровый путь.
Манят дороги широкие – отдохнуть.
Только ведь важно не качество полотна.
Груз неподъёмен, если душа одна.

Вместе любые задачи решить легко.
Хором что сказано – слышится далеко.
Ветер не страшен – идёте к плечу плечо.
Сердце пылает ярко и горячо.

Пересеклись мосты земли и звёзд
Над миром, где тревоги обитают…
Кружатся перья птиц из лунных гнёзд —
Снежинки-сны… А я лишь наблюдаю,
Как на ресницах тает жизни смысл,
И убегаю взглядом в бесконечность…
Не каждая снежинка – чья-то мысль,
Но чьё-то слово, брошенное в Вечность.