Валерий Бронников - На земле Лешуконской. Стихи

Воткнулась неловко вся в снежную пасту,

Оставив в сугробе проторенный след.

Какое-то время копали, толкали,

Пытаясь обратно войти в колею.

Прошло полчаса, но совсем не устали,

И есть результат – он не равен нулю.

Опять подминают дорогу колёса,

И Пинежья виден бескрайний простор,

Здесь стройные сосны и снежные плёса

Вдоль поймы реки распрекрасный обзор.

Наш гид и поводырь, всё та же Татьяна,

Энергии и оптимизма полна,

Она – героиня большого экрана

Иль словно цунами – большая волна:

Хлопочет и кормит, знакомит с посёлком,

Его чудесами, людьми, стариной;

На ветре с морозцем и зимнем, и колком,

Становится Веркола очень родной!

А вечером люди собрались послушать

Гостей Лешуконья, себя показать.

И песни проникли собравшимся в души,

А, может, и стих – не помеха, как знать?

Потом Алексей свет Евгеньевич Алин,

Великий талант широчайшей души,

Предстал, молвил слово своё перед нами,

Народное слово в таёжной тиши.

А утром поход в монастырь, зал музея,

Где детством дохнуло, где школьный есть класс –

Разумное, доброе, вечное сеял

Давно, в прошлом веке, но радует глаз.

До Ваймуши быстро по трассе домчали,

Где долго работал большой леспромхоз.

Итог для него оказался печален:

Не мог утянуть он с реформами воз.

Музей же остался, начинкой богатый,

Наш гид, прям, царица и кладезь добра.

Жаль, времени было совсем маловато

Послушать о предках и жизни села.

Узнать о событиях очень далёких,

О храмах сгоревших, проклятьях дедов,

Об омутах Пинеги, плёсах глубоких,

О предках, вдохнувших жизнь в дебри лесов.

Закончили встречу мы песней и чаем,

Ждал «круглый» под занавес вечером стол.

Опять, как родных, хлебом-солью встречали,

Серьёзный с талантами шёл разговор.

Создать в Карпогорах подобную «Вашку» -

Препятствий не видно ни капли больших,

А всем начинающим делать поблажку:

Шедевры рождаются в массе других.

Опять колея, что-то вдруг распуржилось,

Местами совсем полотно замело.

И масса с небес с земным снегом сдружилась,

Глядим – бензовоз с трассы в бок унесло.

Лежит среди ночи он в канаве, скучает –

Обычный пейзаж на таёжном пути,

А нас Лешукония вскоре встречает:

Дома, лай собачий, сугробы, огни.

03.2010.

Ой, глянь-ко ноня всяки празники,

Ну, прямо, точно кажын день.

Людей не стало, так проказники

Пьют все за гибель деревень!

А где-й-то раньше было видано,

Чтоб от безделья песни петь?

Видать теперь совсем не стыдно нам,

Когда крышует всех «медведь».

Заместо масла ныне «сникерсы»,

А вместо творога – ботва,

Ну, ладно, есть хоть памперсы,

А то была б совсем труба!

И как-то вовсе непривычно, срам,

Сидеть без дела целый день!

Пахать и сеять ведь не надо нам,

Конторы «пашут», им не лень!

Вы уж простите горемычного,

Хоть лей стихи тут, хоть не лей.

Что б без обид, ни капли личного,

Спешу опять на юбилей!

09.04.2014.

Распустили листочки весною берёзы,

Миновала зима, солнце рано встаёт.

Ветераны не станут лить горькие слёзы

По ушедшим годам – это крепкий народ!

Седина на висках, но глаза молодые,

А душа не стареет и жаждет любви.

Вспомним годы труда – годы наши лихие,

За детей нам не стыдно, гордимся детьми.

Время меряет жизнь и оценит заслуги,

Кто и как на Земле гордо вычертит след?

Повзрослели друзья, старше стали подруги,

А для внуков, конечно, мы – бабушка, дед.

09.2007.

Смотрю с тоской, не с радостью,

На эти торжества:

Неужли этой малостью

Деревня и жива?

А.Р. Белопильский

А что вы тоскуете ныне по дому,

По речкам таёжным, лугам и полям?

Ужель это надо «мигранту» седому,

Всё бросив в деревне, ища путь к рублям?

Таких очень много: устроившись где-то,

Вдали от родительских гнёзд и забот,

Ища в этом смысл и уют для поэта,

Забыв, что в деревню никто не придёт.

Никто не обнимет у дома берёзку,

Не встанет поутру, умывшись росой,

Легко не заменит прогнившую доску,

Ведь дом сиротою оставлен родной!

А кто здесь пахать должен, сеять?

Не вы ли, живущие всласть в городах?

Совхоз не хотите хранить и лелеять,

Оставив его без людей умирать.

Коров ныне съели, людей не осталось,

Дома заколочены, в стужу тоска.

Кто ныне остался – подкралась к ним старость,