Жорж Дмитриев - И то же в нас очарование. Том 1. Стихи

Но знать не может,
курносый мальчик,
что катит шарик опять в зеро.
Любовь не может без обязательств, —
Без обязательств она мертва.

Не хочу бежать за юной,
лучше рядом постою:
вместе с пристани у моря
на волну я посмотрю.

Вдруг проснется отражение
лика чудного её
и мою руками шею
оно дерзко обовьёт…

И прижмутся остро груди,
мне опомниться не дав,
и бездонными глазами,
в волн пучину уведет…

Я готов бежать за юной,
несмотря все года,
не стоять, не ждать погоды
у всевидившей судьбы.

Я готов нырнуть в пучину —
прямо с пристани у моря —
светлой кожи запах пряный
может голову вскружить…

Не стоит
среди помыслов блуждать,
приобретая статус – несвободы.
Любовь лишь исцеляет от хандры.
Любовь, что озаряет
и побуждает красоту
в себя поверить!

Не стоит сердцу доверять,
коль нет уверенности в чувстве.
Влечение в тупик ведет, когда оно
послушно только телу.
Доверие питается средой,
в которой
сердце с разумом не спорят!

Случилось завтра.
Оно пришло.
Как ураган, сметая все.
ты не вошла, а ворвалась
в мое сегодняшнее время.

И нет начала у конца,
как нет исхода у кольца —
ты вышвырнула из меня того,
кем был,
тебя не зная.

Размеренность, расчет,
недосаждающий упрямством,
желанье выйти за барьер,
сурово явленный флажками,
афишу знавший наперед,

с билетом на галерке,
я жил неведая, что есть,
со мною где-то рядом,
созданье юное с косой
и беззастенчивой улыбкой,

которое взглянет и убьет
во мне расхлябанного парня.
Смущен. Нисколько.
Удивлен.
Другие есть получше.

Ан, нет. Запал серьезно.
Быть может перепутала она
меня с Ален Делоном? Красивая.
Немножко с наглецой,
но рамки знает, не суется.

Сама сказала:
«Я тебе другой не пожелаю.
С ней потеряешься в быту
и разобьется лодка.
А я водичку не люблю.

Ну разве что, —
на яхте с Ромой Абрамович…
Но он тебе не пара!
Возьмёшь меня пройти
три раза вкруг аналоя?

Детей бессчетно нарожу
и в люди выведу.
Бесспорно – в генералы – пацаны,
а дочки – все в Большом —
балета примадонны.»
…

Вот так, читатель дорогой,
случилось все сегодня или завтра.
Но стал я сам не свой,
вернее, стал женатым парнем!

Я пришлю тебе шапку-невидимку,
в ней ты смело сможешь в лес ходить
Но беда, коль я тебя не встречу,
сам я тоже в лес ходить боюсь.
Вдруг ко мне на плечи с елки прыгнет

рыжая – «старуха Изергиль».
Лютая, развратная девчонка —
у неё ведь дядька – Черномор
и глаза раскосой рыси,
груди полны страстного вина.

Многих поглатила страсть соитий, —
всё из-за червивого гриба…

Годы нас разлучают с теми,
кем дорожили, кто любил нас до слез.
А война унесла документы архивов,
без которых признать по закону нельзя,
что и тетя, и дядя по крови мне родня.

Суд неспешно решает
неотъемлемость прав и надежду дает,
что у внука не будет бессердечных минут.
Доказательной базой, у судьи на столе, —
ворох старых бумаг, так «бесценных» сейчас.

Только совесть и сердце протестуют любя,
так как их «показания» неприемлет судья.
Не приносит мне радость
благодать «по закону»,
если их неучастие оскорбляет меня.

У соборной ограды
совершенно неброский павильончик стоит
и красавица Лена православному люду
коврижки с изюмом, булки выпечки свежей
и кирпичики хлеба каждый день продает.

Я не мог не заметить
и тебе рассказать
о Елене Прекрасной,
об улыбке волшебной
и сиянии ее глаз.

Скромность послана свыше,
честность носит характер,
а подарков от жизни,
как судить я могу,
получала едва ли.

А глаза светом полны —
благовесту сродни, —
оттого и стою у окошка,
«изучая цену», а уйти от нее
все никак не могу.