Роман Коновалов - Моё кино. Сериал длиною в жизнь…

Вот морщинки линий – знаний и ума,
Не обделена ты Мудростью, Харизмой,
И не властна над тобой холодная Зима,
Вижу блеск в глазах и реки оптимизма.

Дай ладонь свою, я просто посмотрю…
Плата за рассказ? Немного надо…
Хорошо Всё будет… может повторюсь,
Мне твои улыбки, смех – награда.

Декабрь. И слезы превратились в льдинки,
Прокрался холод в душу… и темно,
А с неба валят зимние цветы – снежинки,
И тают на щеках, как слезы. Серое кино.

Декабрь. Хоть звезды-души светят в небе ярко,
Замерзло сердце – в камень, не отогреть костром,
Цветы-снежинки укрывают Землю… Жалко.
Букет растаял на щеках, ушёл вчерашним днём.

Зима раскрасила все окна городов цветами,
Поля укрыла снежным покрывалом навсегда,
И льдинки-слезы на щеках уже не тают…
Цветут снежинки. Я остыл. Прощай весна.

Под козырьком подъезда…
Укрылись двое от дождя,
Там ты… там я… там целый мир,
Любовь, зонтом – от суеты спасая,
Всё на двоих – и жизнь, и блеск в глазах.

Луна – фонарь, дорожкой света,
Все тайны сохранит, а мы дыхание затая,
Там я… там ты… наш целый мир,
И спрятавшись от всех – целуемся опять,
И не заметим ночи – первый луч рассвета.

Под козырьком подъезда…
Укрылись двое от дождя…
Там мы…
там Мир…
там Вера и Любовь.

Тумана сизые клубы – порой, не видно цели,
Бреду на ощупь. Наугад. Закрыв глаза,
Маршруты позабыты, карты все истлели,
В тропе болотной… Каждый шаг… Последний.

Я заблудился и оглох – в кричащей тишине,
И засосало в жижу… лишь глаза чуть видят,
Мне воздуха! Глоток! Вдохнуть… Уже почти на дне,
Прости… мои слова – опять тебя обидят…

Судьба-чужбина… не вяжи мне руки…
Пусть руки в кровь и губы в белой пене,
Но подбородок выше и свобода – сладкой мукой,
Я правду предпочту – любой, хоть нежной, но измене.

И засосало в жижу… лишь глаза – чуть видят.
Свободен. Честен. Улыбаюсь, черт возьми…
И пусть – слова… и пусть опять – обидят…
Тебя люблю… И ты – мой выбор… болоту вопреки.

Огонёчки-огоньки, всё манят мотыльков,
Там зажегся… тут погас. Случайность…
Крылья нежные вверх-вниз, сгорают в угольки,
Далеко-далёко… скрыты наши тайны…

Огонёчки-огоньки – ночные окна городов,
Души всех людей горят в едином пламени,
Кто сгорает… Кто спасётся от мирских оков…
Издалека-далёка, но вернутся жить отчаянно…

Огонёчки-огоньки, наши звезды в небе ночью,
То мигают, то укажут направление домой…
Но не убегай… Не бойся – ты не одиночка,
Хоть юность и прошла, оставив сиротой.

Крылья – пусть сгорели… но шагать легко,
Вместе с человеком, с кем живешь счастлИво,
Огонёчки-огоньки горят в Душе, и всем назло!
Их костёр я слышу – мелодией Любви красивой.

Дон…
Я знаю по чему звонят колокола,
По лета дням и по теплу ночами,
Дождями осень зарядила и туманами,
И образ размывают капли с той стороны стекла.

Дон… дон…
Мне небо серыми укрыла одеялами,
Старуха-осень все ворчит, пеняет на судьбу,
Промозглым ветром гонит тучи – табунами,
Глинтвейн остыл и капли по лицу кинжалами.

Дон… Дон… дон…
Я знаю по чему звонят колокола,
Как я устал ждать солнце каждым утром,
Все чаще укрывает лужи – перламутром,
Старуха-осень на свой престол взошла…

Будильник не буди… не разгоняй туманы грёз,
Мой спор с Морфеем громче… ГРОМЧЕ,
Сцепились с ним.. не в шутку, а всерьез,
И разговор о вечном не окончен.

Опять… он мне нарисовал абстракции…
И линии с фигурами – в безумной пляске,
Как будто не друзья и должен по контракту,
А утром снова Душу отправлять на перевязку.

Послушай, гражданин? Товарищ? Барин?
Ты может успокоишься? Я сам решу свой спор…
Прими мой выбор, Божество упрямое,
Ты не судья! Тем более не прокурор…