Константин Шулятьев - Человек, потрепанный годами. Сборник стихотворений

Я не знал, что исполниться может внезапно пророчество,
Но сложил воедино её и своё имя-отчество.
Я ее загадал и поверил, как веруют в знание.
Я ее отыскал между тысяч преград мироздания.

На планетах чужих, среди звезд и миров неулыбчивых,
Среди сотен богов и пророков, гадалок забывчивых,
Среди битв между духами вод и земли, и огня,
Я однажды узнал, что она загадала меня…

На гитарных струнах дождевые капли,
Как в тетради нотной музыка дождя.
Мы с тобой знакомы, гитарист, не так ли?
Может быть, исполнишь песню для меня?

Я теперь не плачу. Я гуляю шагом.
Я поверил в сказку просто и легко.
Из кармана мелочь раздаю бродягам.
И вдыхаю полной грудью глубоко.

Я влюблен, дружище! Ты ее не знаешь.
Сердца лёд растает в пламени огня.
Ты руками струны душ перебираешь,
Может быть, исполнишь песню для меня?

На зашептанных ветках столетних дубов
Дождь выстукивал ноты, мелодии, ритмы,
Ветер в листьях записывал фразы из снов,
Бледный месяц подсказывал точные рифмы.

Так в осенних аллеях рождались стихи,
И ложились на музыку нежно и внятно.
Танцевала листва, опьянев от любви,
В пестрых фраках и платьях весьма элегантных.

Как в бокал сомелье собирает вино
Аромат к аромату, улыбки, уловки.
Осень краски бросает и на полотно
Их наносит движением кисти неловким.

Пробегает мурашками мелкая дрожь,
Как по грифу старинному чуткие пальцы.
Не забудь ни мгновения и не тревожь,
Если листья танцуют осенние вальсы.

В полуночных аллеях нет света реклам, и там часто один,
Среди шумных мужчин и хмелеющих дам колобродит мой сын.
За плечами гитара, в руке сигарета, и много всего
В своей жизни увидел, познал, испытал. И я пью за него!
Ну-ка, выпрями плечи и лёгкие крылья раскрой за спиной.
Расчехли свое сердце, гитару возьми, тихим голосом спой.
Люди мимо проходят, мелькают стальные потоки машин,
А ты слышишь мой голос, далекий такой:
«С днем рождения, Сын!»
Говорим, пустозвоним, словами блудим, никогда по душам.
Ты отчаянно взрослый, куда подевал моего малыша?
Ты не примешь заботы, считая, что прав, и есть масса причин.
Умирал на руках, но всегда воскресал.
С днем рождения, Сын!
Я пожму твою руку, тебя обниму. Для меня ты один —
Лучше тысячи женщин, умней и верней миллиона мужчин.
Расчехли свое сердце и крылья расправь, мы с тобой полетим.
Под гитары аккорды тебе я пою – С днем рождения, Сын!

Я карабкался вверх по отвесной стене.
Мне хотелось в открытое небо.
Я бы мог обойти – обходить не по мне.
Мне бы в небо, я там еще не был.

Я цеплялся за камни, висел на руках.
Я выискивал нужные щели.
Мне по жизни хотелось парить в облаках,
И я ставил конкретные цели!

Те, кто ползать рожден, им меня не понять.
Им кормушка важнее полета.
Я же рвался наверх, не умея летать,
Но уверенным был отчего-то.

Руки в камни вонзаю, законам назло.
Отрицаю Земли притяженье.
Я хочу, чтобы в жизни хоть раз повезло,
Полететь без секунды сомненья.

Вот вершина, последние силы, успех.
Солнце яркое, мир на ладони.
Я добрался, один, за сорвавшихся всех.
И никто меня не урезонил.

Словно крылья раскинуты руки крестом,
В облака я ныряю с разбега.
Свежий воздух глотаю распахнутым ртом.
Я один, а вокруг только небо!

Сердце штопано черными нитками.
Было время, его жгли огнем.
Душу резали острыми бритвами
И царапали битым стеклом.
Паутиною шрамов исчерчена,
Заперта в искривленных стенах
Память злобой людской искалечена,
Сожжена в погребальных кострах.
Но случается перерождение,
Схема жизни до боли проста:
Только тот обретет воскресение,
Кто однажды был спущен с креста.

Черточки. Точечки. Тонкие руки.
Нитью чернил собираются звуки.
Знаки и цифры. Разные масти.
Карточный шулер предсказывал счастье.
Темные волосы. Голые плечи.
Пламени ради рождаются свечи.
Ты раскроила бы белое платье,
Если бы только поверила в счастье.
Черные ноты. Диезы, бемоли.
Прыгают в линиях горя и боли.
Если бы можно однажды и вместо,
Ты самой лучшей была бы невестой.
Звуки глухому слышны тишиною.
Через мгновение двери закроют.
И не услышат тревожные жесты.
Ты самой лучшей была бы невестой.
Белые перышки связывай в крылья,
Медью в узлы, замерев от бессилья.
Может быть, можно ей прыгнуть с обрыва
И полететь бесконечно красиво?
Может ли сбыться немое желанье?
Может, полет прекращает страданье?
Руки ломая, кричи без надрыва.
Нить за иглою спешит торопливо.
Белое платье, и крылья пушисты.
Там наполняют бокалы игристым.
Тушью по щекам размазаны слезы.
Брачные ночи и майские грозы.
В крылья, закутав печаль сиротливо,
Ангелом в небо взмывая красиво,
Белая молния хриплого жеста.
Ты стала лучшая в мире невеста…