Олег Паршев - Необитаемые сны. Книга стихов

Я принёс тебе сегодня

Фиолетовых тюльпанов.

Их поили три монаха

Гиацинтовым вином.

А потом святой угодник,

Оборовший Кукулькана,

Юкатанскою навахой

Их отсёк под метроном.

И теперь они свободны

В хрустале ночных туманов.

Ароматы их играют,

В синем сумраке поют.

Скрип цикадный подкамодный

К нам несёт тепло тюльпанов.

А давай-ка, дорогая,

Все печали – да под спуд.

Я принёс тебе сегодня

Фиолетовых тюльпанов.

Согревало их – лилово —

Солнце дальних островов.

Их растил в садах Господних

Гуру светлых падаванов…

А печали, право слово,

Мы положим под засов…

Дождик – по капле – всё ночь до утра,

Но к обеду наш город просох.

Только сыра золотая кора

Да вислоусый мох.

Птицы поют на лесных языках,

Вешний день набирается сил.

Горы неспешно идут в облаках,

Зацветает кизил.

Пролески стайкой прибились к тропе.

Им от роду всего пару дней.

Вот и снова весна в нашей судьбе.

А пойдём-ка за ней!..

Как густо бьют колокола!

На сердце светлая услада.

Из золочёного оклада

На плиты капает смола.

А может, миро. Или небо,

Что льёт сквозь дыры в потолке…

Монах проходит в клобуке,

И время пишет на руке,

Что всё не так уж и нелепо.

Храм прост и беден. За стеной

Раздолье – поле с васильками.

Там слово «Бог», как оригами,

Из васильков слагает зной.

А тут прохладно… Пять рублей —

Свеча. Их дюжину, пожалуй,

Куплю. И огненосным жалом

Они укажут мне начало

Сокрытых будущим путей…

Иду из храма. Вьёт тропа

В лугу причудливые петли.

За лугом – речка. Ход замедлив,

Чуть помолюсь. Моя мольба

Вспорхнёт. И ржанкой летокрылой

Уйдёт в засолнечный простор.

И мы судьбе наперекор

Отныне заживём без ссор.

Спаси нас, Господи, помилуй…

Струится вечности строка

Из прошлого – вперёд куда-то.

А миро всё течёт с оклада,

И звоны льются свысока…

Но скоро вечер. Файв-о-клок`а

Чай – на столе. А ехать с час.

Молюсь о детях. И о нас.

И думаю который раз,

Что в прошлом нет для нас урока…

Фома и Ерёма болтали о смысле.

Фома и Ерёма трепались о жизни,

О женщинах, Лиге Европы и Дао дэ Дзин.

Они пили пиво, коньяк и текилу,

Всё было так мило, прикольно, не хило.

И лишь напрягало, что снова – бежать в магазин.

А время текло за беседой так славно.

Фома был учён, а Ерёма – подавно.

И с каждым глотком им всё новые зрелись пути.

И вдаль их несла размышлений пирога,

Они просекли даже помыслы Бога.

И солнечный луч без труда умещался в горсти.

И море шумело! И чайки кричали!

И звёзды им пели! И волны качали!

И всё было светом объято на вечность вперёд…

И им заменяла ракушка – мобильник,

Но тут… вдруг… до них дозвонился будильник…

И вышло, что в жизни всему есть свой грустный черёд…

Суббота простилась – и в дверь виновато.

За ней – воскресенье. И тоже – куда-то.

И стал окружающий мир так ущербен и мал.

И вот уже – утро. И нужно из дома

Идти на работу, как каждому homo.

Увы! – правит бал во Вселенной суровый реал…

На Ивана Купала

Русалки выходят из вод.

Время нынче настало

Им водить хоровод.

Они гуляют по резеде —

Стройны, как кипарис.

А потом пускают венки по воде,

И воздушного змея – ввысь.

Расскажи, подорожник:

Что с нами будет потом?

С неба прольётся ли дождик?

Укроемся ль мы под зонтом?

И пусть ведьмы идут от звезды к звезде —

У нас они были надысь,

Мы с улыбкой пускаем венки по воде,

И воздушного змея – ввысь.

Если пройти сквозь заборы —

Через двенадцать садов

Сбудутся все заговоры

Бедных заплаканных вдов.

И хоть мир давно – на одном ките,

Судьба нам шепчет: держись!

И мы пускаем венки по воде,

А воздушного змея – ввысь.

На Ивана Купала

Запирай лошадей!

На антилопе импала

По водам проедет Протей.

С ним будет леший в одном лапте

И сто водяных крыс…

Им назло мы пустим венки по воде,

А воздушного змея – ввысь.

Несказанная кручина,

Неизбывная тоска…

И на то – своя причина —

Ночь кружится у виска.

Но грустить нам не по чину,

Даже коль беда близка.