Сборник Сборник - Моё лучшее стихотворение

Осенней ночью падает звезда.
В холодном небе света борозда.
Примета есть: звезды падучей свет —
Тревожный признак, чьей-то смерти след.

Примета есть. Но как поверить ей?
Мы пережили тысячи смертей.
Беззвездной ночью в окруженье тьмы
Друзей в походе хоронили мы.
И дальше шли в снегу, в чаду, в пыли…

Ах, если б звезды скорбный счет вели
И падали под тяжестью утрат,
Какой бы разразился звездопад!
О, сколько б звезд низринулось в ночи
Над теми, что расстреляны в Керчи,
Над павшими у Вязьмы и в Орле,
Над школьницей, что умерла в петле,
Над Бабьим Яром, где в золе подряд
Мои друзья и земляки лежат,
Над теми, что от отчих мест вдали
Укрыты горсткой неродной земли,
Над теми, что в Берлине сражены
За две минуты до конца войны,—
Весь Млечный Путь в безмолвии ночном
Осыпался бы горестным дождем.
…Но с вышины студеной, чуть видна,
Срывается звезда. Всего одна.

Подсказывает мне падучий свет
Иное толкование примет:
Слетает равнодушная звезда —
Кого-то позабыли навсегда.
Но тот, кто вечен в памяти у нас, —
Тот меж светил вселенной не угас.
Взгляну в зенит полночный и найду
Матросова солдатскую звезду
И, потянувшись к чистому лучу,
Звезду Космодемьянской отыщу.
И, озарив осенний небосклон,
Взойдут созвездья — Брест и Краснодон.

В Опочках на ярмарке
продаются яблоки,
в красном лаке —
на каждом прилавке!
А дыни сини,
что твои гусыни,
на всякой — плешь,
режь — ешь!
В Опочках на базаре
арбузы возами,
звонки, колки,
унесешь волоком;
ударишь по корке —
как будто в колокол!..

Зазывала грузен,
весел, юн —
на галстуке узел
с добрый кавун!
— Арбуз-туз,
семь кило груз,
без ножа режется,
на полосках держится!
Не полосы — драночки,
берите, гражданочки!..

Глаза у невест
бегают, как зайцы,
увидят отрез —
поскользаются.
А бабы густо
стоят в лотках,
деньги капустой
хрустят в платках
иль в узлах на шее:
им бы подешевле,
им то, что носко,
пускай и в полоску.

А мужья — не ахают,
ждут кивка,
а мужья вздыхают:
— Эх, пивка! —
У локтей стоят,
за локоть держатся.
А вокруг-то в лад
гармони тешатся…
Поют, как глаза
потерял сапер,
а у баб слеза
застелила взор…

Топырят уши
вовсю капусты,
и густо, густо
медовеют груши —
целыми сутками
томятся под липами.

Желтыми урюками
возы пересыпаны:
Виноград — сосульки.
— Покупайте — просим! —
В Опочках третьи сутки
продается осень.

Орленок, орленок,
Взлети выше солнца
И степи с высот огляди,
Навеки умолкли веселые хлопцы,
В живых я остался один.

Орленок, орленок,
Сверкни опереньем,
Собою затми белый свет,
Не хочется думать о смерти, поверь мне,
В шестнадцать мальчишеских лет.

Орленок, орленок,
От сопочной кромки
Гранатой врагов отмело,
Меня называли в отряде орленком,
Враги называют орлом.

Орленок, орленок,
Мой верный товарищ,
Ты видишь, что я уцелел,
Лети на станицу, родимой расскажешь,
Как сына вели на расстрел.

Орленок, орленок,
Товарищ крылатый,
Ковыльные степи в огне,
На помощь спешат комсомольцы-орлята,
И жизнь возвратится ко мне.

Орленок, орленок,
Пришли эшелоны,
Победа борьбой решена —
У власти орлиной орлят миллионы,
И ими гордится страна.

Рекламы точно веер павлиньего хвоста.
Рекламы — до созвездия Южного Креста.
Наверно, нет реклам пестрее, чем в Гонконге!
Взбесившаяся радуга на Фуква-стрит.
Спиной к витрине радужной девочка стоит:
Юбка материнская. Босые ноги.
А под витриной — доски и тряпье,
Чудовищное нищее жилье.

Подходит женщина к ребенку.
Две косы
От молодости сохранились.
Наверно, мать… Она твердит: «Проси!
Проси и кланяйся.
Благодари за милость.
Проси!.. (Для младших нету молока!)
Проси!.. (В кастрюльке риса нет ни грамма!)»

Но худенькая детская рука
Опущена по-прежнему упрямо.
В изгибе губ, в крылатости бровей
У девочки — достоинство и сила, —
Все то, что в душу мать вложила ей,
Все то, что мать сама уже забыла!