Владимир Плешаков - Трели дронта. Стихотворения

Припорошённый барханами век,

Там я остался. Остался навек.

Крутит, терзает и треплет

циклон

массы воздушные лихо.

Не потому ли он так возбуждён,

что ищет свою циклониху?!

Параллельные рельсы

Никогда не сойдутся,

Даже на горизонте.

Хочешь – сам проверяй.

Но уж если случится

Так, что рельсы сойдутся,

Моментально в том месте

Разобьётся трамвай.

Но трамвай не разбитый,

Лишь немного помятый,

Ранним утром выходит

Из депо на маршрут.

И трамвай этот славный,

Пусть немного помятый,

Люди на остановках

С нетерпением ждут.

А водитель трамвая

Чётко знает работу:

Он людей перевозит

От кольца до кольца.

Благодарные люди

За такую работу

Никогда не забудут

Похвалить молодца!

Пусть глупцы утверждают,

Что водитель трамвая —

Это лёгкая служба,

Это вовсе не труд.

Мол, рулить там не надо —

Нет руля у трамвая,

Сам трамвай туда едет,

Куда рельсы ведут.

Но, поспорив немного,

Все во мненьях сойдутся,

Что у этой работы

Есть и риск, и задор.

Нужно вспомнить о том, что

Если рельсы сойдутся,

Поломаются оба —

И трамвай, и шофёр…

Они говорили мне хором: мальчик,

Главное в жизни – труд.

А я свою голову, словно мячик

Гнал на ближайший пруд.

Они каждый день твердили упорно:

Держи себя в рамках, но марку держи.

А я запирался от них в уборной

И сплёвывал миражи.

Они говорили перед дорогой:

Выбрать свой путь нелегко.

Потом ещё говорили много,

Но я уже был далеко.

Он говорил мне: поймите вы,

Мы вам просто хотим помочь.

А ветер, дувший из моей головы,

Уносил все слова прочь.

Он говорил мне: чужие ошибки-

Это опыт, ценный вдвойне.

А я лепил на лице улыбку.

Слепил и приклеил к стене.

Он говорил мне: внимательно слушай,

Жизнь – это столько-то дней.

Я бы послушал, но мои уши

Были не с Ним, а с Ней.

Она говорила: на всё есть причина,

Порядок царит вокруг…

Но слушать мешал незнакомый мужчина,

Во мне поселившийся вдруг.

Она говорила всё по программе,

И конечно была права.

Но я в этот миг был сплошными глазами,

А глазам не нужны слова.

Она говорила про Смысл и Знанье.

Но я к тому времени мог

Не с ней и не с ним, а с самим Мирозданьем

В такой же вступить диалог.

– Закон мой, – сказало мне Мирозданье. —

Не в силах никто отменить.

Я рассмеялся и – в наказанье —

Потерял разговора нить.

Оно говорило авторитетно,

Обрушив цитат шквал.

Я с умным лицом, под столом, незаметно,

Шарж на Него рисовал.

Оно говорило с таким вдохновеньем!

И хоть было настороже,

Я отвернулся лишь на мгновенье

И – не вернулся уже.

Так и хожу я, глупый и босый,

Имея одну благодать:

Я знаю ответы на те Вопросы,

Которых нельзя задать.

Там жизнь течёт речушкой юной.

Венера с пылкою Фортуной

Своею дружбой дарят всех.

Там не знаком никто с тоскою

Или со злой молвой мирскою.

Там как дыханье лёгок смех.

Там страх – смешон, мудра беспечность.

Мгновенье там седую Вечность

К себе пускает на постой.

Там нагота – лицо здоровья,

Там дружба царствуют с любовью,

А слово «грех» – лишь звук пустой.

Там весел пир, и чаша пенна,

Там говорят обыкновенно

Стихами. Проза – не в чести.

Там Радость не смыкает вежды.

Над Роком властвуют Надежды,

А Смерть – смешная травести.

– Да полно, не мираж ли это?

– Нет, это родина поэта.

– Но где она? В краю каком?

– Чтобы достичь её пределы,

Возьми в дорогу, путник смелый,

Любовь своим проводником!

Мне жить осталось до рассвета.

Но я не буду петь про это.

Давай, палач, с тобой дуэтом

Мы песню древнюю споём.

В той песне ровно три куплета:

Про осень, про весну и лето.

А петь про зиму – дрянь-примета.

Тем паче – ночью. С палачом.

Так долго разбегаться,

Рукомахать, пыхтеть!

Пора бы догодаться,

Что не дано взлететь…

Люди почему-то

Сетуют всегда:

Как ползут минуты!

Как бегут года!

Мучают сомненья,

Бьётся человек:

Наша жизнь – мгновенье

Или долгий век?

Ты не помнишь старта,

Но бежать изволь.

Где маршрут, где карта?

Финиш далеко ль?

Только что ты мыслил,

А теперь – молчи.