Александр Иванченко - Счастье жить. Сборник стихов

«Журавлики» бумажные отправлю я в полёт,

Они лишь одни души адрес твой знают,

На крыльях признанья, и раз я стихоплёт,

В стихах для любимой, клин создав, улетают.

Попутного ветра их захватит потоком,

«Журавлики» взмоют стремительно ввысь,

Созревших плодов, с ожидаемым сроком,

Вернитесь с ответом – мне будет сюрприз.

Листки, крылья рифм шуршат при взмахе,

Не слышен лишь крик в небесах журавлей

Любовь не убить – даже, если на плахе,

И чувства сердечные страха смерти сильней.

Строчу, словно «Zinger» амурные письма

Нехитрым манером сложу их в «журавлик».

А, если весной придут всё те же мысли,

По талой воде к тебе выйдет кораблик.

«Журавликам» почтовым, я доверяю тайну,

В конце, для конспирации поставлю просто «Z»,

С замаха, через форточку бросать их не устану,

Надеясь, что когда-нибудь я получу ответ.

Душа стремится всё в полёт,

Томясь, болит вся в бренном теле,

Её любовь, всё так же нас зовёт.

А, что не так здесь, в самом деле?

Смеется молодёжь: «Старик!

Кранты с краями ты не спутал?

Пусть скроет седину парик,

Считаешь в годы твои круто?

Побойся Бога, старче-ловелас,

Тебе подушку лучше тискать.

Деревня, деда, не Лос-Вегас,

Погоста ждёт давно уж пристань.»

«Заметны, молодь, ваши пули

Застряли напрочь в голове.

Не позовёшь их «Гу-ли, гули!»,

Не нужно напрягаться – не в стволе.

Какое счастье, что душа поёт,

И чувства в ней теплятся годами,

И даже хоть намеком позовёт —

Она летит стремглав под парусами.

И годы, старость вовсе нипочём,

Коль чувства глубоки – высок полёт.

Тепло любимых ощущаем мы плечом,

И чувства страсти вновь в полёт зовёт.»

Подпирает небо дуб кроной исполина,

Ветер вольно играет опавшей листвой,

Пёстрым заревом манит снегирей рябина,

А душа неуёмно страдает, болея тобой.

Затянула разум напрочь тоска-поволока,

Видно осень с туманами в том есть виной.

Растревожил я чувства в себе раньше срока,

Радость жизни уходит, словно тень, стороной.

Нужно будет свернуть с автострады на тропку,

Незачем мне сейчас колесить магистраль.

На таких скоростях получу нервотрепку,

Еду я, не заметив, то в реаль, то в астрал.

Оглянулся, мне дуб шлёт вдогонку укор —

Поклониться забыл низко я исполину…

Не щадят времена, заточив свой топор,

Я к тебе возвращусь, чтоб во век не покинуть.

Не приду – приползу, припаду на колени,

Ты услышишь молитвы мой ветхий обет.

Залечив словом раны, подсчитаем потери,

И придёт в осознанье счастливый рассвет.

Благодарен тебе, исполин величавый,

За твой важный укор, что мне сделал в пути,

Не свернул на тропу, гнал бы дальше, слащавый,

И в саманную хату мне б с мольбой не войти.

Все тебе расскажу, «сватовство» остаётся дубу,

Ты зажжешь пред иконой лучиной лампадку,

Растоплю я в прихожей остывшую печь-грубу,

Опьянён тобой, бросил всё, сгреб тебя в охапку…

А состряпав на стол, веселей потечет беседа,

И незаметно «ходики» верстают время в ночь.

Не слышен лай собак и пьяный мат соседа,

Сомненья одиночества уходят к утру прочь.

Распустила ветви крона дуба-исполина,

Вольный ветер играет весенней листвой;

Мы рассветы встречаем на скамейке у тына,

Вновь душа развернулась, и я счастлив с тобой.

Как ни старайся жить размерено,

Утекает река моей жизни…

И каждому длина русла отмерена

И ширина её, и глубина до тризны.

С засухой чувств, моё русло мелет,

В половодье необъятные взору,

Кто-то сберег их зеницей, лелеет,

Кто утопил их в реке, затеявши ссору.

Не вернуться никак уже к устью реки,

Можно лишь вспоминать те истоки,

Ведь питали всегда вы меня, родники,

Затеряться в веках, в Лету, сроки.

Я, всё же твердый, как сухарь,

Со временем еще прочнею.

И с хрупкою душой, бунтарь,

Без ярости, и от стыда краснею.

Я разный, всякий, я живой,

А потому, порою забываю,

Дорог, так много за спиной,

Я их пройти еще желаю.

Пройти их в мыслях, не прожить,

Подумать, что же в них не так,

На чашу судеб положить,

Чтоб оценить, как ползал Рак.

Возможно, задним ходом сложно

Пройти уверенно судьбу.

Не буду лгать, что жил безбожно,

Тащил всю бытность на горбу.

Я не ловил жар-птицу, в небе