Максим Замшев - Без тебя не уснуть

Осень вертлявая, первая осень солдата,
Словно кокотка с которой привык ночевать.
Нет у неё ни подруги, ни свата, ни брата,
И ни о ком не горюет, о ком горевать?

Мысли крепки, нелюдимы… и вшиты погоны
В громкие судьбы мальчишек свирепой рукой.
Тучи по небу ползут, как пустые вагоны,
Им не расскажет никто, как вернуться домой.

Невозвращенье… Оно постоянней вращенья,
В памяти, что в лабиринте античном, темно.
Точка, с которой ушёл, заслужила прощенья,
Не заслужила забвенья, но не суждено.

Осень как осень – коварная, лживая, злая,
С рябью холодной, со всхлипами серых утят.
Ночи спокойной кому-то безмолвно желая,
Наши шинели взлетают и низко летят.

С пятнами туч разминуться – простая задача,
Омут небесный в такую погоду глубок.
Осень вертлявая, первая осень солдата,
Зёрнами в землю бросает большую любовь.

К чувствам земным свысока нелегко наклониться,
Солнце едва показалось – и снова во тьму.
Твёрдая кровь на губах молодого горниста….
К этой побудке уже не успеть никому.

Дрожит горизонт за лесом,
Торопится стать ничем.
Шампанского – хоть залейся,
Хочу им поить грачей,
Чтоб пена жила на клювах
Сознанием правоты
И чтоб возвращалось к людям
Желание высоты,
Чтоб небо, как покрывало,
Под утро сорвать я мог,
Чтоб ты в мою жизнь впадала,
Как самый большой приток.
Шампанское – весть благая,
Которую знают все.
Хочу, чтобы ты, нагая,
Пошла за мной по росе,
А после со мной летала
С улыбкой от облаков,
К другим облакам, где мало
Народу, но тьма веков.
Из тёмной вселенной этой
Нащупывал Бог слова.
Ты песни моей неспетой
Не помнишь, и ты права.
Напрягся бокал всей осью,
Коснёшься – и сразу в крик.
А грач, что забыл про осень,
Отчаялся и охрип.
Истлели в руках фиалки,
Закатам – пора шалеть.
Враги – не страшны и жалки,
Друзей же нельзя жалеть.
Ты раны мои залечишь,
Сойдя навсегда с пути.
Шампанского хоть залейся!
Не слушай меня, лети!
Бокалы сомкнём, отметим,
Что кровь с виноградом врозь.
И ты между тем и этим –
Огромная в сердце гроздь.

Прошлогодней давности стихи –
Как на удивление тихи.
Женщины, с которыми расстался,
Как в жару мороженое, тают.
Их любовь другие сохранят.
У злодея наготове яд.

Не театр мир, а закулисы,
Хитрость и коварство – это к лисам,
Глупость и упрямство – это волчье.
Занавес давно разорван в клочья,
Зрители исчезли кто куда.
Ничего в бокалах, кроме льда.

Будто новогодние шары,
Рифмы удивительно стары.

У злодея на столе сирени,
У героя новые мигрени,
Волк не знает, для чего овца.
Всех томит отсутствие конца.

Бесконечность пострашнее смерти,
Память – это древний тёмный знак.
Боги не поймут, как мы посмели
Их отправить в поднебесный мрак.

Время рассчитать совсем не трудно,
Главное, чтоб сын вернулся блудный.

Прошлогодней давности любови
Вынесут сравнение любое.

В гримуборной зеркала осколки
Отражают ламп неровный свет.
Суетятся лисы. Воют волки.
Зал пустой. Билетов лишних нет.

Сердце моё далеко от тела,
Пока его вижу – я ещё жив.
Сияет верхушка огромной стелы,
В ресторанах предлагают аперитив.

В памяти переклички арестантов в изоляторе,
Перебранка листьев, человечий вой.
Трепещет сердце моё заклятое,
Пока его слышу – я ещё живой.

Машины беснуются ночью матовой,
Невидимой руки повисает плеть.
Сердце пахнет молоком матери,
Пока его чую – меня не одолеть.

Выпит аперитив, несут закуски
Официанты без кавычек и заковык,
Я хочу говорить по-русски,
Даже если вырвут у меня язык.

Ось моя не выдержала и согнулась,
Сердце зову из последних сил.
О, если бы оно ко мне вернулось,
Я бы его обратно не отпустил.

Кто-то скажет, что ложь усердней,
Чем всё наше праведное житьё.
А я смотрю на убегающее сердце,
На безвозвратное сердце моё.

Мне кажется, что жизнь моих друзей
Не кончилась, а закатилась в угол.
А юность возле огородных пугал
Застыла. Ей не стать уже резвей,