Юрий Здобин - Я пытаюсь объять вселенную

А забиться в нору поглубже,
Что в народе зовут могилою.
Над собой забить крышку потуже,
Дожидаясь смерти, как милую.

Нет! Не дождётесь, глупые люди,
Чтоб себя, я живьём хоронил.
Плюю на слова: «Никогда не буду»
И холод могильный мне вовсе не мил!!!

Очищается мозг от гадости,
Что впихнули туда насильно.
Человек возносится к радости,
Тело расслабив бессильно.

И, вступая в прозрачную Лету,
Волны забвенья вздымая в высь,
Погружает сознание в эту,
В глубине затаенную мысль.

К этой мысли стремился вечно,
Но не мог до нее дойти.
Полагал, что жизнь бесконечна,
Но и все же искал пути.

Наконец он нашел свой путь —
Самый близкий к познанию сути…
«Дай-ка, друг, мне еще раз пыхнуть,
Чтоб забыть мне об этой мути».

В дни ужасов войны, в начале века,
Когда не стоила и ни гроша жизнь человека,
Сын предавал отца, когда брат брата убивал,
Тогда ты, дед мой, кровь за Россию проливал.
Ты, дед, был казаком, донцом был вольным,
Ценил коней, был рад друзьям – слыл хлебосольным.
Пахал, ты, землю, сеял хлеб и жил в станице,
И водку пил, и запивал водой в кринице.
И в годы бунта те, когда кроваво-красная чума
Подкралась к дому твоему, как нищая сума,
Пошла гулять, бесчинствовать по всей стране,
Пришлось, тебе, степь мерить с шашкой, на коне.
Рубил с плеча, не зная страха,
Ты краснопузый, пьяный сброд.
Пропитывалась кровью вся рубаха,
А из меня казак уже не тот.

Быть может, измельчали нынче люди,
Как обленившиеся, жирные коты.
Под пули не подставят свои груди
И, голову сломя, в атаку не пойдут как ты.

Нет, есть у нас Чечня и был Афган
И так же убиваем мы друг друга.
Из-за скалы стреляет в нас душман,
Не думая, что у солдата есть подруга.

Почти что век прошел с твоих времен,
Не изменились люди – ваше семя.
Кровь не просохнет с боевых знамен,
Их неустанно окропляет наше племя.

Впитали предков мы пороки,
Нас душат ненависть и злость.
Забыли мы Истории уроки
И чье-то счастье – в горле кость.

Мой дед, ты защищал свой дом,
Свою свободу, гнев извергая из очей.
Кого же защищаем мы, творя Содом
С Гоморрой, по подлому приказу палачей?

Мозги, разлагаясь от частого пьянства,
Вытекают блевотиной через рот.
Глаза устали глядеть на хамство,
Без них я стал слепой, как крот.

Руки отпали, надорвавшись работой,
И гниют, червями источены.
Пищевод и желудок от частой рвоты
Кислотой, по-моему, смочены.

В сердце, как в яблоко, впились черви
И кровь высосали до дна.
Все нервы разорваны, верь мне,
А почка осталась одна.

Последняя стадия кончилась, разложилось тело.
Душа улетает все выше и выше.
Дьявол свершил свое черное дело,
Случилось все это от съехавшей крыши.

Мерзость и гадость ползут из гробницы,
То сипуризма весёлые лица.
Он жизнерадостен, очень не глуп,
Смеясь, тараканом ползёт тебе в суп.
А вот, ухмыляясь улыбкой без губой,
Лизнёт тебя в ухо старухой беззубой.
Кровавой блевотиной в кашу вольётся,
Пиявкою милой в твой глазик всосётся.
Проказ его забавных тебе не перечесть:
Дерьмом благоуханным на торт он может сесть.
В постели к девушкам невинным
Вползает карликом противным.
И день и ночь готов он хулиганить,
Весь мир вокруг стараясь опоганить.
Так воздадим ему хвалу – стаканчик гноя выпивая,
Коростой свежею закусим, гимн сипуризму распевая!