Татьяна Викентьева - Мудрец

И замечал, как тот бледнел,

И на лице его

Переживанья отражались,

В глазах же слезы появлялись.

Томился юноша, страдал.

Ночами очень плохо спал.

А днем задумчив часто был,

Вздыхал печально и грустил.

Старик старался отвлекать

От мрачных мыслей друга.

Он уводил его гулять,

Учил по разным звукам

Птиц и зверей распознавать

И их повадки понимать.

Лесной мир очень увлекал!

И юноша все забывал.

Казалось, он счастливым был,

Когда со стариком гулял

И пенью птиц лесных внимал.

Но час забвенья проходил

И снова юноша страдал.

Однажды утром он проснулся.

И, вспомнив сон свой, содрогнулся. Холодный пот его пронял.

И юноша, взяв свой кинжал,

В лес убежал. И там один,

Средь темных сосен и осин,

Припав к земле, он так рыдал,

Что лес дремучий застонал,

И ветры жалобно завыли,

И тучи солнце заслонили.

Казалось, что природа вся,

Как человек, переживала.

Поблекла вмиг ее краса.

Кругом темно и мрачно стало.

И грянул гром. И дождь закапал.

Как будто сам господь заплакал.

И юноша тогда вскричал:

«О, бог! Меня ты покарал

И отнял все. За что, скажи?

Не жаль тебе моей души.

Я мучаюсь, а не живу

И постоянно смерть зову.

За что наказан я тобой?

Ответь, ответь, создатель мой!»

Лишь гром ему ответом был.

И дождь сильней, чем прежде, лил.

Но юноша не унимался

И снова к богу обращался.

Он так неистово кричал,

Как будто дикий зверь рычал.

Тем временем старик проснулся, На ложе друга оглянулся.

Увидев, что постель пуста, Почувствовал: стряслась беда.

Встревоженный, что друг исчез, Отправился он тотчас в лес.

Там долго юношу искал.

Его напрасно громко звал.

Никто ему не отвечал.

Лишь гром гремел да дождь хлестал.

И друга своего найти

Отчаялся старик.

Хотел уже назад идти,

Но вдруг услышал крик.

Тот крик из леса исходил

И леденящим душу был.

Казалось, дикий зверь рычал,

Который в муках умирал.

Старик, испуганный на миг,

Пошел на этот страшный крик.

И вышел он на место вскоре,

Где юноша, сраженный горем, Кинжал отчаянно сжимал

И,глядя в небеса, кричал:

«Всевышний! Проклят я тобою.

И над моею головою

Давно уж тяготеет рок.

Доколь страдать я буду, бог?

И тайну страшную хранить?

Я не могу так больше жить!

Даруй мне смерть. Лишь в ней спасенье.

От мук душевных избавленье.

Я жажду, я хочу ее.

Мне опостылело уж все.

Жизнь для меня – печаль и боль.

Покинуть мир земной позволь.

Пусть молния пронзит меня.

Господь, хочу погибнуть я!»

Старик, услышав речь такую,

Стал ближе к другу подходить.

И в ту минуту роковую

Сверкнула молния, и лить

Сильнее прежнего дождь стал.

И юноша тогда вскричал:

«О, бог! Ты смерть мне не даешь. И молнии все мимо шлешь.

Но все равно погибну я.

Пускай свершится воля рока!

Сам жизни я лишу себя!»

И юноша в мгновенье ока Кинжалом грудь себе пронзил,

На землю раненый упал

И вопль предсмертный испустил.

Старик же к другу подбежал. Старался он его спасти,

И кровь хотел остановить.

Потом решил домой нести,

Чтоб там усиленно лечить.

Но сам старик так ослабел,

Что еле юношу тащил.

И только одного молил:

Чтоб выжить друг его сумел.

Меж тем погода не менялась.

И гром так яростно гремел! Казалось, небо содрогалось,

И бог разгневанный хотел Природу всю опустошить

И все живое погубить.

Когда же, наконец, старик

С тяжелой ношею своей Добрался к дому, в этот миг Ударил гром еще сильней,

По лесу страшный смерч прошел И на пути своем все смел.

И рад старик был, что успел Вернуться с юношей домой. Скорее он воды согрел

И приготовил тотчас свой

Отвар целебный, другу дал, Выздоровленья пожелал.

И раной занялся потом.

Ее омыл, перевязал.

А юноша забылся сном,

В котором долго пребывал.

Прошло немало дней, пока

Глаза он не открыл

И не увидел старика.

Но миг тот все же наступил.

Однажды вечером старик Молился богу и приник

Устами к медному кресту.

И в светлую минуту ту

Пришел в сознание больной, Увидел друга и сказал:

«Неужто я еще живой?

О, как я умереть желал!

Но видно мне не суждено Окончить рано путь земной

И мучиться всю жизнь дано.

Так уготовано судьбой.

Печально юноша вздохнул,

Глаза закрыл и замолчал.

И вскоре снова он уснул.

Старик же ночью той не спал.

В раздумия о друге он

Был очень сильно погружен.