Михаил Буканов - Реминисцент. Стихи

Тяжелы и величавы,
Не пригодны для забавы,
Весит каждая по пуду,
Или больше, гадом буду!

Ну а где их обладатель,
Спросит опытный читатель,
Всё в порядке, спит на дне,
Весь в придонной тишине.

Две русалки прикорнули,
По бокам его уснули,
Вот идиллия, красава,
Причиндал с наколкой «Савва»!

Стрелка, хищный кашалот
Хочет встать и прямо в рот!
Только замерла картина,
Засосала силы тина!

Мир иной, иные были
Жизни жилы позастыли.
Ну, а может оживёт
И русалочек порвёт?

В высь уходит самолёт,
И пропеллер жилы рвёт,
Надрывается мотор,
Мол, взлетаем выше гор!

Лётчик гордо за рулём,
Он не брезгует рублём,
Заплати и полетай,
Иль с высотки вниз скатай!

Кнопки свет, затем ревун,
С парашютами табун,
Полетели вбок и вниз,
Стропы крутит лёгкий бриз.

Осмотрел салон пилот,
Рулит всем автопилот,
Всё в порядке, без балды,
Но, борьбы видны следы.

А в салоне парашют,
Он как прерваный маршрут,
Знак негаданной беды,
Хуже б надо, да куды!

Этот пазл нам не решить,
Кто же мог так согрешить?
И не спросишь, на Земле
Мешанина в ковыле!

У Чернобыльских прудов
Масса прожитых годов,
Для зверей и птицы рай,
Рыбу просто подбирай!

Есть экскурсии теперь,
Вроде в прошлое здесь дверь,
Провезут, покажут как
Здесь расцвёл пожара мак!

Гля, мутанты бродят тут,
Даже жители живут,
Только всё пошло враздрай,
Мёртвый, в целом, этот край!

Наш Панас принял с утра,
Летняя стоит жара,
А горилки литра два,
Пей, гутарит голова!

Без рубахи, шорты, торс,
На груди волосий ворс,
Прямо Покати горох,
Средь себе обычных крох!

От экскурсии сбежав,
На горючее нажав,
Ощутил пацак жару,
Солнца вечную игру.

Слава Богу, вот и пруд,
Окунусь за пять минут,
Скинул шорты и нырнул,
Пруд завистливо взглотнул.

Пруд нуждается и ждёт,
Мимо рта не пронесёт,
Шорты только на песке,
Да сомы, что ждут в тоске!

Шли охотники-якуты
По тайге, ну, очень круты,
Добывали соболей,
Под девиз: И мне налей!

Белку били, россомаху,
И песцы шли к жизни краху,
Был медведь, тушёнка будет,
От медведя не убудет!

У охотника якута
Важна каждая минута,
Отстреляться и домой,
Это вам не сны с кумой!

Ба, а тут такое дело,
Что-то в ветках заблестело,
Глянули, висит бикини,
И не то что мини-мини!

Белки сделали качели,
Кисть с картины Ботичелли,
У якутов обстраган,
Мозг сковал судьбы орган.

Слышат, носится над лесом
Песнь с чахоточным замесом,
Мол, любому бы дала,
Можно сразу в два ствола!

Невдомёк якутам бедным,
От куренья смесей бледным,
Что сушёные поганки,
Вводят разумы в обманки.

А бюстгальтер повисел,
Как-то стаял и просел.
И наутро всё на место,
Славлю я героев квеста!

На нём был плащ малиново-зелёный,
Под тон волос, зелёнкой осветлёной,
В глазах пылала неземная страсть,
Хотелось прямо в эти ноженьки упасть!

Конь бледный рядом гордо бил копытом,
Читалось «Слава» в смелом взгляде неубитом,
Блудница тут же шарилась со Зверем,
И ангелы влетали с криком: Верим!

Апокалипсис мирно тёк со сцены,
Обнялись голые тут женщины и мэны,
На Хампти-Дампти труп Шалтай-Болтая
Завис на члене, оным помавая!

Был утренник, шёл «Колобок» для деток,
Скрипел и хор в развратистых куплетах,
Искусства новизна животворялась,
Взмывала, грелась, морфием ширялась!

Преграды нет для мысли режисёра,
Побольше в дом что б мусорного сора,
Затем разбавить ужасом и страстью,
И станет больше нам ещё одной напастью!

А что такое есть «не брат»?
Словесный видится разврат,
Не брат, так это же любой,
Вдаль отодвинутый судьбой!

Брат лишь по маме и отцу,
Един в семье, лицом к лицу.
А остальные чужаки,
Друзья, ну, а порой враги!