Андрей Родионов - Поэтический дневник, начатый в день смерти Юрия Мамлеева 25 октября 2015

Я путешествую давно, я как Улисс,
Но что сияет даже через занавески
Три птицы в небо поднялись
А в небе дверь, зажжённая Павленским

Качает ветер голые деревья
Двенадцатое ноября
Само себе вполне стихотворение
Оно опять, конечно, про тебя

Ты знаешь, смерть она не против жизни
Ей просто всё равно
И для неё всё это только бизнес
Ещё одно потухшее окно

Сегодня ночью проезжал Мытищи
И вдруг увидел я средь множества строений
Давно покинутое мной жилище
Средь хвойных и безлиственных растений

Что там теперь, в той сказочной Перловке,
По-прежнему ли по ночам в тумане
Плывут по Яузе светящиеся лодки
Наполненные бледными тенями

Четырнадцатое число
Почти пятнадцатое, блядь,
Сегодня победило зло
Добро опять

Вот череда, вот смена дней
На улице среди огней
Все холодней и холодней
И холодней

Монастырь Андроников,
Площадь, трамваи
У снежинок родненьких
Я спросил, рыдая

Вы хоть понимаете
Чего вы натворили
Площади и паперти
Снегом набелили

Был в электротеатре, Мамлеева
Там читал я с экрана, показывали
Тихий фильм, где снимался с похмелия,
Что и вам теперь с грустью рассказываю

И сказал я своему Постуму,
Может, это жизнь меня ссучила,
Может, зря я так, хуем по столу,
Смерть за нами стояла, слушала

Сегодня был около башни
Триумф палас, там окон сколько
Там снег лежал как ангел павший,
Ну, в смысле, что холодный, скользкий

Семнадцатое, жалкий вторник,
Неясен смысл. Добавлю пафос
И ангел встал на подоконник
Триумф паласа

Всюду снег, а на ржавом люке
Канализации лужа
Горят давно уже в окнах люстры
В колодце под люком ужас

В синем воздухе словно акулы
Проплывают чёрные тени
Притих товарищеский переулок
Неподвижны ветви растений

Глядел на небо. Вспомнил, в девяностых
Покрасить в театре половик мне в чёрный дали,
И я, поскольку был халтурщик злостный
Его покрасил в цвет сегодняшней небесной дали

Увидев половик начальник замер от тоски,
Как я сейчас, когда глядел на небо,
Он приказал заклеить всё кусочками фольги,
А называлась эта опера – «Богема»

Сухаревская площадь, строение семь
Что это? Памятная табличка там, где я жил
Оказывается, Юрий Визбор тут шесть
Лет провёл, а не ты, дебил

Остановился. Деревья там, в окнах свет,
Был с собой ром, сел на лавочку средь двора,
Выкурил медленно несколько сигарет
Вот и закончилось всё, собираться пора

Я захожу ночью в магазин продукты
Девушка в чёрном поднимает футболку
И я и продавец и её пьяный юный спутник
Наблюдаем во всю спину её татуировку

Арабская вязь на спине её хилой
Веселье смерти в глазах удолбанных синих
Золотая молодёжь увлечена игилом
(организацией запрещённой в России)

Привет, дневник. Сегодня двадцать
Второго ноября в течение
Трава вдоль рек сияла адским
Холодным розовым свечением

Потом пришёл он, белый котик,
Прокрался белый снег бесшумно
На вишни и на огородик,
На яблони и в мозг безумный

Мы едем на кинопремьеру, смотри
Сколько снега, сколько берёз
То ли страна 03,
То ли страна Оз

Сигарёв, Сигарёв
Мы к тебе идём
Угости нас сигами
И вискарём

Ворона ходит по двору
Кот ходит по квартире
Когда-нибудь и я умру
Как СУ-24

Зайду куда-то не туда,
Случится чудо
И может выйду я тогда
Из ниоткуда

Где ты был сегодня, папа, что глаза
Удивляло, что напишешь ты про смерть
А у смерти-то в одной руке коса
А в другой её руке планшет

В цэдэха я был сегодня, в цэдэха
Ярмарку серьёзной книги посетил
Цэ пугало, Дэ пропало, только Ха –
Древний дух литературы там царил