Андрей Шаргородский - Спермотоксикоз (сборник)

Он ушёл, и вместе с закрывающейся дверью ушла последняя надежда.

– Конечно, Танюха, он не должен был мне этого всего говорить, но я уже давно взял с него обещание, что он мне не будет врать. Он молодец. А ты не реви, ещё, может, месяц проживу, слышала? Мне сейчас только слёз твоих не хватает. Давай будем подниматься, накрой стол, выпить хочу, поговорить с тобой хочу.

Приехала Света, которой позвонила Татьяна.

– О, привет, а ты какими судьбами?

– Да проезжала мимо, дай, думаю, заеду, видишь, какой у меня нюх – прямо к столу.

– Нюх, говоришь? – тут он внимательно посмотрел на Татьяну. – Ну-ну. Как дела, давай по стопочке?

– Пап, мне же нельзя!

– Я тебе тысячу раз давал читать эту книжечку, «Алкоголизм», где чёрным по белому написано: «Детям с четырнадцати лет, как и беременным, ежедневная норма потребления вина не должна превышать двести граммов». Ты понимаешь слова – «ежедневная» и «двести граммов»?

– А что, вино есть?

– Танюша, тащи вино! Как твой, не пьёт?

– Нет, пап, сказал: «Пока не родишь – не буду!»

– Видишь, а ты его бросать хотела. Человека надо понимать и помогать. Он нормальный мужик, живи с ним, главное, что он тебя любит. Видишь, как у Серёги всё перевернулось?

– Да, ну давай, пап, за здоровье!

Как только Света уехала, Иван Николаевич упал и потерял сознание.

«Скорая» приехала быстро. Его привели в чувство и дали снотворное. Таня позвонила Свете.

– Так, я, наверно, у вас заночую, хорошо?

– Хорошо, возвращайся.

Света смотрела на уснувшего отца и думала, что это всё. Но он неожиданно проснулся и спросил в бреду:

– Серёга ещё не приехал?

В этот момент зазвонил телефон.

– Дай, Таня, трубку, это мне, – он еле говорил. – Да, сынок, ты где?

Света с Татьяной переглянулись, понимая, что это бред.

– Конечно, жду, конечно, дождусь, постараюсь, – трубка упала из рук, и он опять потерял сознание.

Врачи молча переглянулись, когда зашли, и сообщили, что уже не надо ничего колоть, всё уже за пределами их возможностей.

Две женщины сидели и плакали, так как понимали, что, возможно, уже никогда его не увидят.

Прошёл час. Иван Николаевич опять очнулся, оглянулся, сам сел на край кровати и удивлённо, спокойно сказал:

– Девчонки, а почему вы ещё стол не накрыли? С минуты на минуту Сергей приедет, а мне даже с сыном и посидеть не дадите?

– Ой, Света, действительно, что это мы, совсем забыли. Давай помогай.

Они всё делали как он хотел, понимая, что в последние минуты спорить нельзя. Когда всё было готово, он сам налил всем, и в рюмку, где должен был быть Сергей. Он улыбнулся и приложил палец к губам:

– Слышите, такси подъехало. Иди, Света, открывай.

Света встала, подошла к двери и открыла. На пороге стоял Серёжа. От неожиданности она чуть не упала.

– Привет! – он бросился к отцу.

– Так это что, он действительно час назад звонил? – Таня тоже от неожиданности присела.

– Ну да, я из аэропорта позвонил и сказал, чтобы меня подождали к ужину, – он повернулся к отцу. – Ну, как ты?

– Ты знаешь, бывало и получше, но сейчас тоже неплохо.

– Что врачи говорят?

– Да всякую ерунду, садись, давай за встречу. Девчонки, вы что замерли?

Света отозвала Татьяну:

– Что это было?

– Не знаю, но мне казалось, что я схожу с ума.

– Я тоже. Смотри – вроде отошёл, я, наверно, поеду. Если будет плохо, звоните.

– Хорошо.

Света попрощалась и уехала. Татьяна пошла спать в соседнюю комнату.

– Пап, ты прости меня за всё. Я не знаю, как это получилось, но уже ничего не вернуть.

– Всё нормально, сынок. Я на тебя уже давно не держу зла, я ведь всё прекрасно понимаю и переосмыслил многое, но что толку, как ты говоришь, уже ничего не вернуть. Внучка у меня такая красавица. Недавно был у них в гостях, приглашали.

– Да? И как там они?

– А вот ты с утра возьмёшь мою машину, вернее, нашу машину – я тебя сразу в техпаспорт вписал, – поедешь и сам всё узнаешь. Только выбрось всё из головы. Только ты, она и дочка. И говори сердцем, не думай, не подбирай слова, просто скажи, что хочется, а там будет всё зависеть от того, поверит она тебе или нет. Потом приедешь, всё расскажешь, а сейчас спать, утром рано вставать.

Утром Иван Николаевич не захотел вставать, а скорее всего, не смог. Сказал, что у него больничный и он имеет полное право лежать целый день в постели. Когда Сергей уехал, он позвал Таню.

– Присядь. Мне кажется, теперь уже все звенья на месте.

Таня отрицательно покачала головой и заплакала: