Ольга Васильева - Всячина. Сборник стихов, а также рассказов, сказок и НЕсказок

И им дано было встретиться в жизни.

Ненадолго. На день… Полный солнца и света, улыбки и счастья… робкого прикосновения рук, взглядов. Короткий – каким всегда бывает единственный день в жизни, подаренный Звездами на счастье.

На ночь – самую длинную – потому что в ней поместилась вся жизнь, непрожитая вдвоем.

Самую короткую – потому что каждая из дорогих секунд проходила так быстро!

Полная узнавания, жадного и бесконечно нежного, так, чтобы на всю жизнь запомнить… прикосновением губ, рук, взглядов…

Отрывочных слов, стесненных и сумасшедших… Смятенных улыбок, прерванных поцелуем… Бесконечно острым ощущением счастья – оттого, что предстоит разлука – скорее всего – навеки.

Набегавший сон, как волна, уносил то одного, то другого из них на несколько минут – и тут же наcтупало пробуждение: так жаль было засыпать и терять даже и несколько дорогих и неповторимых минут.

Она любовалась Им – Eго улыбкой, движением рук, губ, набежавшей на лоб морщинкой, складкой печали между бровей… до волосков на Eго руке Oн был дорог, близок, любим… единственный в мире дорогой и прекрасный человек.

И Она шептала: «Прекрасный мой…» – навстречу Его улыбке.

И целовала Eго руки – жадно запоминая запах кожи, прижимая их к щеке, к груди – чтоб помнить Eго всем телом, всей душой.

В старых сказках говорится, что за час, минуту – можно прожить жизнь.

Ее можно прожить за один день – вместе. За одну ночь – прожить и узнать, как могло быть, если бы…

Наступило утро – яркое, беспощадно прекрасное утро, которое несло разлуку…

Вероятно – навсегда.

«Как странно, – сказала Она, – «сегодня должен быть дождь, тучи – чтобы оплакать наш последний день вместе.».

И все же… и все же…

Все верно – это счастье, что нам было дано узнать, как это Может Быть. И расставание – нет, не горечь…

А счастье, потому что встреча – Была!

В смятении Он смотрел, как Она медленно опустилась на колени…

благодаря Его – и Любовь – за счастье узнать Жизнь.

Наверное, можно бояться сильных чувств, бьющих через край. Наверное, с ними трудно в повседневной жизни. И мы инстинктивно выбираем более спокойные отношения, ровные и стабильные.

И это верно – для долгой, неизменно благополучной жизни.

И все же – когда нечего терять, когда жизнь уже прожита, и многое за плечами – жаль того единственного часа, когда ты побоялся рисковать, быть счастливым. На час.

Чтобы проиграть благополучие и надежность – и выиграть Счастье… пусть даже и на мгновение.

Самолет поднялся в сверкающее ясное утро, оставляя за собой прожитые день и ночь вместе. А на самом деле – целую жизнь.

Вечером Дама и художник снова были вместе – на своем старом мостике, сложенном из крепкого лунного камня.

Все было, как прежде вокруг – и звездные полянки, полные несбывшихся снов, и разноцветные звезды мечты.

И все изменилось – потому что приобрело и цвет, и запах, и жизнь – так же, как и привычный нежный поцелуй в письмах, теперь уже горьковатым привкусом расставания трепетавший на губах…

***

А тем временем ему становилось хуже… и однажды Он рассказал Ей о том, что задумал новую картину: «Дерево»:

«…Вчера я видел дерево. Очень старое дерево. Оно стоит на почти голой скале, вцепившись намертво в камень своими корнями, похожими на стариковские руки с длинными, музыкальными пальцами. Его обдувают все мыслимые ветры, соленые брызги окропляют крону его. А оно стоит. Какие соки питают его на протяжении стольких лет – неизвестно. Ведь камень – это камень. Бездушный минерал, зародившийся в горниле сотворения Земли, не может питать дерево.

А дерево стоит. И на его кривых и уродливых ветвях шелестят листья. И даже поют птицы. Оно живое – это дерево, невзирая на многочисленные напасти и отсутствие благодатной и плодородной почвы.

И я беру с него пример. Ибо сейчас, как никогда, я должен быть похож на него…»

«И придется мне писать новую сказку.

Как в скалистом темном краю, где редко увидишь солнце, а небо всегда серое и низкое, и густое настолько, что его можно резать ножом, случайно заблудилась голубка. И стала она искать, где же ей переночевать, потому что ночи были темными, и рыскали там злые молнии.

Не было ничего в том краю, одни лишь голые серые скалы. И яркие звезды просвечивали в тех местах, где молнии разбивали небесную серость.