Николай Гребнев - Херувимы. Поэзия

Монастырку засыпало сахаром
И сечёт ледяною пургой,
Но по дамбе шагаю без страха я
После школы с холщовой сумой.

В той суме, что с чернильными пятнами,
Интересную книжку несу.
Илья Муромец подвиги ратные
Совершает в дремучем лесу.

Продираюсь сквозь вьюгу упругую,
Налегаю на ветер плечом.
Тороплюсь к Илье Муромцу другом я
Подсобить и копьём и мечом.

Да вот конь что-то мой спотыкается.
Эх, вы, валенки, дырка к дыре.
Как змеюка портянка болтается,
Но теперь мы уже во дворе.

На печи после скудного ужина
Добиваем с Ильёй татарву,
А сейчас без фантазии кружева
И в достатке я скучно живу.

Нет, не тянет на подвиги ратные.
Сивка – Бурка ко мне не летит.
Та котомка чернильными пятнами
Сиротливо из детства глядит.

Голопузым рос рахитом:
Ручки, ножки с кривизной,
Слёзным голодом побитый,
Покалеченный войной.

А потом ходил я в школу.
Детство нянчила Ярань.
Пескари лечили голод,
Поднимали в росну рань.

И тогда была отрада —
Песня – радость, песня – боль.
Песня вместо шоколада,
На картошку песня – соль.

Пел нам Славка – друг Подузов —
Удалец, любимец фей.
Мне, милей он был Карузо,
Монастырский наш Орфей.

Волновали песни моря,
Окрыляли песни гор.
Забывался голод – горе.
Звонко ширился простор.

Крепче не было союза
В дружбе тех голодных дней,
Славься, Славка – друг Подузов,
Монастырский наш Орфей!

На катке мозаика костюмов
И кружится снега кисея.
О тебе мои мечты и думы,
Звонкая снегурочка моя.

С бахромою блёсток на ресницах,
По лицу румянец огневой.
До седин мне образ чудный снится,
Восхищает жгучей красотой.

В круговерти жизненных событий
Все пути к тебе перемело,
Но дороги в юность нам открыты,
Отогреты памяти теплом.

С бахромою блесток на ресницах,
По лицу румянец огневой —
Это юность мне навстречу мчится,
Восхищает жгучей красотой.

По морозу ночью лунной
Одинёшенек ходил.
Не была дорога трудной;
Образ милой мне светил.

В небе радужные круги.
В снежном поле тишина.
Пелись песни о подруге,
Да струилась тишина.

Не худая фуфайчонка,
Не худые валенки,
Меня грели, а девчонка —
Чёрные хрусталики.

Там за речкой тёмный город.
К дому-терему бью след,
И в окне медовом скоро
Твой увижу силуэт.

По морозу ночью лунной
Не хожу давным-давно.
Ту любовь порой досужной
Вспомнить, право, не грешно.

Замок-дом стоит на склоне.
Волны плёсские бегут.
Рыцарь, пылкий и влюблённый,
На другом я берегу.

Вспыхнул яркий свет в окошке —
Перекинул зыбкий мост.
И по этой свет – дорожке
Переход к тебе стал прост.

Серебром сияют латы.
Злат – уздечкою звеня
Боевой мой конь крылатый
По волнам несёт меня.

Я твой рыцарь! Сердце радо!
Томной нежности полна
Зазвучала серенада
У заветного окна.

Дождик в луже чеканит монеты
И они оседают на дно.
Детство милое, милое, где ты?
Нам тебя повторить, не дано.

Было время – Я лазил по лужам,
Дождевые монеты искал.
Только истина спрятана глубже.
Я позднее об этом узнал.

В мире познанном чуда не стало.
Я скучаю теперь от дождя;
Не искать дорогого металла,
Никакого открытья не ждать.

Обо всём невозвратном жалея,
Об умерших, грустя и скорбя,
Тихо слушаю песни Сергея
Под стекольные всхлипы дождя.