Евгений Мартынов - Тризна жизни. Сборник стихотворений

Большой безликий брат,
Ты – зритель, мы – театр.
Незримо сети мониторишь,
Ревнивым половинам вторишь,
На сервер скидывая кэш —
Чужую слабость, тайну, брешь.
Съедая взглядом стыд и срам,
Пугая нас, спасая, нам
Террор тотальный подменяя,
Ведешь к себе от негодяев.

К испепеляющему оку,
Что в синем отражении окон
Гостиных телевизионных,
Программ ПС лицензионных,
Что в трубке шорохом молчит,
Потом шуршит, потом кричит,
Слюною брызгая, как пеной,
И кулаком стучит надменно.

Большой безликий брат,
Успехи огорчат.
Копить, откладывать не в силах:
Еда, кровать, потом могила.
Мечты, утопия без цели.
Пасешься, жертва, на прицеле,
Зачем – то множа генофонд.
Смеется пенсионный фонд
Над мелочью расходов, трат.
Покупкам праздным он так рад…
Инфляция души, мой брат!

Ты, видящее ужас око,
Не будь к убожеству жестоко.
Что ждет нас? Мы дошли до края,
Ища пресыщенного рая.
Заелись хлебом с патокой.
Судьбу сковали зря такой.
Большой безликий брат,
Тебя заметил раб.

Что жизнь земная без искусства?
Случайная затея плоти,
Где клетки полнятся, но пусто,
И пустоту не побороть.

Что жизнь земная без культуры?
Цикличность сна и мелких дел,
Халтура от мускулатуры
И для вселенной не у дел.

Что жизнь земная без религий?
Переплетенье чьих-то судеб —
Расхристанных и светлоликих —
Осудим их да и забудем.

Что жизнь земная без традиций?
Толпа проворная людей,
Чужих желаний и амбиций,
Бездумный храм очередей.

Что жизнь земная без закона?
Дела безликих для чужих,
Как плоть смиренная в иконе
Среди случайностей пустых.

Что жизнь земная без народа?
Молчанье, тьма, чумной эдем.
В нем только отблеск небосвода
И золоченых диадем.

Что жизнь земная без науки?
Лучина, камень, белый свет,
И все… шальные дети, внуки
Ютятся с ворохом примет.

Что жизнь земная без знакомств?
Сухая ветвь в забытом поле,
Что предана огню потомств,
Разъединенных поневоле.

Что жизнь земная без любви?
Случайная затея плоти.
Души порывы призови
В календаря нескладном счете.
Что жизнь земная…

Никто не знает, что такое счастье.
Оно в тиши, и им дыханье скрасьте.
Минуты на двоих к тому причастны.
Кумир с часами бьется беспристрастно
На волю, чтобы в глупости распасться,
Пытать собою мысли безучастно,
Мелькая в смыслах образных фантастов —
Кого не задушила цепь балласта…

Никто не знает, что такое счастье.
В толпе пестрящей разношерстной масти,
Скрываясь между участью напастей,
Пытается его учуять мастер,
Ученикам своим тем знанием похвастать,
На босу ногу налепляя пластырь.
И пастырь между чередой причастий,
Как рыболов, для душ готовит снасти.
Не внемлет слову вычурная паства…

Никто не знает, что такое счастье.
Молчат и держатся за тьму другие касты.
От них приходится абсурд услышать часто.
Готовые собой и миром клясться,
Что каждый над другой душой не властен,
Цепляются друг дружке за запястья.
Не в сумме и не в номере кадастра,
Не в пылкости любовных сладострастий;
Оно в тиши, в ночи. Могильный заступ
Ответит каждому про истинное счастье…

Был добр, но никому добра не сделал,
Был мудр, но не придумал ничего.
Радушен был, но лесть им завладела,
Был щедрым – для себя лишь одного.

Был мягок – не считали это благом,
Был честен – называли дураком,
Был скучен, но всегда срывал аншлаги.
Он был для мира дерзким чудаком…

Что образ в памяти твоей?
Его забросишь в угол дальний,
Забытый, станет он печальней,
Воспоминания – больней.

Мой лик, архангелу подобный,
Останется на фотоснимке,
Желтеющем до невидимки,
Залижет дождь узор надгробный.

В какой – то вечер в тишине
От скуки или же тоскуя,
Холодным сердцем, где живу я,
Ты все же вспомнишь обо мне…

Я Вас люблю и на себя отчасти злюсь
За стыд, за этот разговор напрасный,
За глупость, за союз с мечтой несчастный.
Я Вас люблю, и в том Вам признаюсь.