Array Антология - Цвет алый

Было темно и колюче в сто пятом круге.
Падали звезды, любовью взрывались вены.
Это ничуть не похоже на дантовы муки.
Много сильнее. И в это нельзя не верить.

Было темно. И не праздно горели лампы.
Отсветы желчи плевали мне прямо в душу.
Я угадать пыталась в бокале с «Фантой»
Судьбы воды до ее превращенья в сушу.

Было темно. Я со страхом ждала рассвета.
Часа, который единство на два разлепит.
Я рисовала черным полоски света.
Ты уходил, нули превращая в цепи.

Было темно. На земле остывали камни.
Розы за ночь покрывались налетом снега.
Я повторяла заученной старой мантрой
Имя твое. И любовь уходила в небыль.

А в Германии быстро по небу бегут облака…
Как же раньше я этого – веришь? – могла не заметить…
Все проходит. И руку другая сжимает рука,
И за осень разорванной сказкой мы вряд ли в ответе.

Я все время смотрю на деревья – там бледная нить.
Перечеркнуто небо несчетным числом самолетов.
Это так по-людски – не суметь ничего сохранить
И поставить на завтра двадцатую точку отсчета.

За стеклом электрички альпийские горы и снег,
И, в пальто из мохера укутавшись, медленно стыну.
Опускаю глаза. Отпускаю – тебя уже нет —
Я любовь мою в дым облаков, пробегающих мимо.

девочка – кукла
немного ветер немного кремень
ребенок ли взрослый
все одинаковы
лица на утро
в чужой постели

а кто-то просит о тени
но солнце жарит
и каждый хочет быть с теми
кто любит
кто – понимает
и что ценнее —
пить ли не пить
благость
просить смело менять
смену
сцену
плакать
размазывать мысли
по блюдцу
карябать вилкой
заматывать
красное
синее
тело
чужой простынкой
просить – умолять – кричать – плакать
потом
прижиматься к единственно верному
папа!
в фатиновом облаке скрыться
ладонь на лицо
от света

а в двух шагах от тебя
никому до тебя нет дела
июнь.
лето.

стеклянный город
я разбиваю твои мостовые
прости
в твоей воде милые безыскусные простые
сны
те что не повзрослели не заставляют бояться
ждать
счастья на якоре посреди всего этого блядства
выживать
не просто не нужно не – возможно?
прости
стеклянный город
я разбиваю твои мосты
выложенный по кирпичикам
бастион
в мой детский, синий-синий
прозрачный сон
мне странно холодно страшно
зябну – жуть!
стеклянный город
закупорил мне кварцем легкие
не вздохнуть
в темную воду уходят
тонут
стонут
фонари
не томи враг мой
друг мой
стеклянный город
отпусти
ребенок просит
не дай сломать его
отпусти допрежь [4] Допрежь (наречие) – прежде, перед сим.
покуда чист неиспорчен светел свеж
ты ведь знаешь
стеклянный город
логос врет
кладет замусоленную облатку
в детский рот
не плачь мальчик
оно вечно – Божье
писаное от руки
стеклянный город
пожалей меня
по-мо-ги

Город пустел. Килограммами снега
Бились в нещадно промерзшие окна
Руки чужие фотонами света,
Души домов разрывая на стекла.

Небо акрилом щурилось в лужи,
Тени бросая под прутья трамвая.
Звезды горят стетоскопами в души —
Души людей в поисках рая.

Чаши весов – однозначное бремя,
Лики божеств темно-красной подводкой.
Души вечны. И стирается время
В бледный фантом уходящего года.

Бесконечность неверна в системе пяти уравнений.
В тебе больше вопросов, чем можно логически высчитать.
Даже если принять за константу доказанность мнения,
Что в итоге достаточность счастья сумеется выстрадать —
Я устала ломать твои рамки и ждать снисхождения,
Слишком хрупки границы очерченных набело графиков.
Я еще бы надеялась (вдруг) на твое появление,
Колдовала б возможность блаженств по твоим фотографиям,
Не искала пути отступлений и верила в лучшее,
Абсолютность значения «вместе» взяла бы за верное.
Только ты – это дело счастливого все-таки случая…
И ты просто не можешь остаться.

Ты – переменная.