Роман Горовой - Мой взгляд

Огонь ЛЮБВИ СВЯТОГО ДУХА,
В погрязшем прошлом суеты
Разбились шоры, треснув сухо
И мир увидел Вас троих.

Бьются роем, слова
Изо льда выбивая, искры,
Ценит людская, молва,
Мыслей чужих, списки.

Даже не раз, и не два
Прожил, близостью лет.
Множил, свои года
Смыслом, анахорет,

Вошёл Бог наш, слышишь.
Ты послушай, как он дышит,
Это наша жизнь, свыше,
Движением, каждой мышцы,

Как он идёт, почувствуй,
Ношу несёт, груз твой.
Долю за нас, злую,
Ты же ничем, не рискуешь,

Если пойдёшь, следом,
Не понесёшь, беды.
Нет в жизнь, других тропок,
Другой путь, к любви топок.

Не отрицай же, его святость.
Иже отец твой, клятвой,
Пусть мы сварожьи, внуки,
Но шёл и за нас, на муки.

В горах или скалах, в них скрыта надежда,
Мечта человека летать,
Добрался, дополз, ветром треплет одежду
И хочется просто молчать.

Ты руки развёл, и расправились крылья,
В них чувствуя силу свою,
Что сделай лишь шаг и мечта станет былью,
Но страх твой стоит на краю.

Тебя остановит, и мысль подкрадётся,
Вот если бы был парашют
И нет больше веры, что всё обойдётся,
А он улыбается, шут.

Опять победил, надо с неба спускаться,
Побыв ненадолго в раю,
Пытался со страхом своим разобраться,
Но снова слова выдают.

Вот там бы остаться, здесь воздуха мало,
А в небе свежо и покой,
А он же в ответ, – путь на небо? Пожалуй,
Вот только пройди путь земной.

И взяло сомненье, да что он как нянька,
Ему то доход здесь какой,
Быть может не страх это, может быть ангел,
У них может облик такой.

В закатном свете солнечного храма,
На алтаре, багровых облаков,
Лежала человеческая драма,
Отвергнутая юная любовь.

Нетронута, опалена, ранима,
Дивилось небо, кто принёс сей дар,
Как сохранилась, так чиста, невинна
И опалил края, какой пожар.

И не смогло принять такую жертву.
Ей славу воспевал лучей хорал;
«Невеста Бога, ты теперь бессмертна»,
– А голос света дальше продолжал:

«Иди к нему». За нею издалёка,
Со скал холодных, странник наблюдал.
Скупыми каплями, из глаз, жестокость
Стекла слезами, он её искал.

Его душа, им отданная в вечность,
Очистилась, сияя красотой,
В дар, получив любовь и человечность,
Теперь вернулась, обретя покой.

Он проклят был, не мог к ней прикоснуться,
Сжигали душу рук его накал,
Мечтаньем стало, мукой не вернуться,
Когда бессмертие её познал.

В темноте кромешной не видать не зги,
Снег вонзает когти, не даёт идти.
Носится метелью, нет вперёд пути.
Бьёт в лицо наотмашь. «Боже помоги».

На четыре ветра гнёт душа поклон,
Через тьмы мороку слышно тихий звон,
Словно сердце бьётся, словно чей-то стон,
Словно Китеж-город прогоняет сон.

«Что же так тоскливо,» – ропщет буйный нрав,
«Что же ты всё терпишь, или ты не прав?»
«Нет, живи разумно, не руби с плеча,
Ничего не делай наспех, сгоряча.

Мечешься в смятеньи, прошлое круша,
Кулаки до боли, истошно крича,
Всё есть Божья воля,» – молвила душа.
Нрав наперекор ей: «руки палача?

Как тут разобраться, что же есть любовь,
Если непрерывно льют на землю кровь?
Почему для злобы не найти оков?
Сколько жертв невинных потеряло кров».

Как дойти до Бога, взять умом не смог,
Вроде не убогий, духом занемог.
Обошёл немало жизненных дорог,
Но проник не сразу, был с тобою Бог.

Было, отвернулся, не услышав стон,
Темнота на приступ, вмиг, со всех сторон.
Ощутил и холод, даже пустоту,
Выбирал дорогу, каждый раз не ту.