Александр Шаракшанэ - Сонеты Шекспира

На протяжении 108 сонетов (и 11 песен) Астрофил на все лады описывает свое несчастное положение отвергаемого влюбленного, характеризуя его как рабство, впрочем, не лишенное сладости для самого «раба», пытается договориться с Добродетелью, и воспевает возлюбленную. По уверениям героя, нет хвалы достаточно высокой для его дамы, и никакие средства поэзии не способны выразить ее совершенство. При этом поэт отнюдь не чуждается стандартных приемов современной ему лирики. Так, в одном только сонете 7 он для описания Стеллы использует сравнения с золотом, жемчугом, мрамором, алебастром, гагатом, порфиром и приписывает ей небесный взгляд, который действует как магнит.

Если сначала сердце Стеллы неприступно как крепость, то впоследствии дама смягчается и признается в ответном чувстве. Но – и только. Никакие попытки Астрофила склонить ее к большему не имеют успеха. Однажды Астрофил украл поцелуй у спящей (или притворявшейся спящей) Стеллы, чем заслужил град упреков с ее стороны. Любовная связь между влюбленным героем и прекрасной дамой невозможна.

…Честь-тиранка так велела.

Над собой не властна Стелла.

(Перевод В. Леванского)

Таким образом, Добродетель в конце концов восторжествовала. Более того, при чтении «Астрофила и Стеллы» возникает ощущение, что сам лирический герой (альтер эго автора) в глубине души ничего иного и не ожидал. В своем философско-эстетическом сочинении «Защита поэзии» Сидни высказывал мысли о том, что задача поэта – творить идеальный, достойный подражания персонаж, но, чтобы читатель поверил в его идеальность, нужно провести его по трудному пути совершенствования. С учетом таких убеждений Сидни, можно предположить, что общий замысел «Астрофила и Стеллы» состоял именно в нравоучении.

Несмотря на такие узкие, на наш сегодняшний взгляд, морализаторские цели, этот стихотворный цикл не стал, по выражению самого Сидни, «доктриной без естественности». Это блестящее, остроумное, интересное во многих отношениях произведение, сыгравшее огромную роль в становлении поэзии английского Ренессанса.

Какими же предстают «Сонеты» Шекспира в сравнении с сидниевым образцом? Если коротко, то Шекспир ломает галантную сонетную традицию, не оставляя от нее камня на камне. Унаследовав форму «английского» сонета от Сидни и воспользовавшись некоторыми известными темами и метафорами, Шекспир применяет их для раскрытия принципиально нового содержания. Из 154 сонетов Шекспира полностью в рамки традиции укладываются сонеты 128, 139, 145, а также 153 и 154. (Относительно двух последних, весьма традиционных, в которых действуют Купидон и игривые нимфы, у исследователей есть сомнения относительно их принадлежности к данному циклу и даже относительно авторства.) Начав писать к Темной Даме в духе своих предшественников, Шекспир почти сразу отказывается от этих попыток; восприняв и усовершенствовав поэтическую форму, он в старые «мехи» наливает новое «вино». Поэт пишет об отношениях с женщиной так откровенно и с таким знанием человеческой натуры, как этого не делал никто.

Гораздо больше элементов сходства с традиционными сонетами – вплоть до явных цитат – можно обнаружить в сонетах «к Другу». Их можно было бы считать великолепным развитием традиции, если бы они были адресованы даме. Однако их адресат – благородный юноша 15 15 Образцы воспевания, вплоть до обожествления, поэтом благородного покровителя-мужчины можно найти в современной континентальной поэзии, например, в стихотворных подношениях Т. Тассо герцогу Феррарскому, однако шекспировы сонеты «к Другу» отличает драматизм подлинных переживаний. .

Думается, нет ничего случайного в том, что Шекспир воспользовался сонетной формой таким парадоксальным образом. Когда кругом заурядные сочинители писали горы сонетов в подражание Сидни и Спенсеру, гениальный Шекспир ясно видел исчерпанность галантной традиции и воспользовался сонетной формой только для того, чтобы все «вывернуть наизнанку». Его возлюбленная – не неприступная дама вроде Стеллы, а реальная женщина со всеми присущими ей недостатками, при этом составляющая предмет неотвязного вожделения для героя и своеобразный предмет воспевания для автора. Женщину поэт не идеализирует; идеализация, любование издалека, томление духа и всепрощение достаются не ей, а Другу. Впрочем, и этого предмета поэту недостаточно: сонеты «к Другу» пестрят нетрадиционными отступлениями, в которых автор разворачивает перед читателем свое мировосприятие, выставляет напоказ пороки общества и свои собственные, дает выход своей мизантропии, пессимизму и авторской гордыне.