Дмитрий Виноградский - Шифоньер Виноградского. Стихи

Решено. Рифмую разговор рассветный.
Она ему: «Всё будем делать по уму».
Он, хоть и пьян, но муж интеллигентный,
И, вроде бы, не прочь добавить жизнь
в страну.

Такое совпаденье интересов,
Наверное, обычно по утрам,
Но, всё ж внесём сюда пару эксцессов,
Или давайте три по пийсят грамм.

Интрига есть, и есть конфликт сторон,
И даже есть намёк на линию сюжета.
Но, что такое? Пауза. Магнитофон.
И музыка. И скоро в доме будет
три портрета.

Христос воскрес!
К чему стремиться?

О любви мысли,
Когда я в командировке,
Как чёрные точки тоски
На спинке у Божьей Коровки.

Разлетелись по миру,
Разбежались в стороны,
В суматохе растеряв
Всё, что было дорого.
На осколках нежности
Чувственность построили,
Незабвенность святости
Позагнали в стойло мы.
Не хотелось скалиться,
Но пришлось нахмуриться,
Прометеевский огонь
Разметав по улицам.
Краски полурадости
Нехотя растаяли,
Способности смотреть вперёд
Сказали: до свидания
Совести спокойствие
Не мешает двигаться
По ущельям трезвости
В долину неподвижности.

Бред почти реальности
Свободного падения
Пьяной пеленой накрыл
Рассудок поколения.

Зарегистрирован под именем НУЛЬ,
Разочарован и слипся повсюду,
Сферу земную почти обогнул,
Вместе с мешочком подставил Иуду.

До голытьбы головами галдели,
И ротозеи ремни рвали ртами.
Кровью корни крестов кормили,
Но изнемогли и устами устали…

И лихо вокруг наступило тихо,
До бесконечности, до навсегда,
И кто-то Того ещё также тревожит —
Всё так же безбожно…

Скучно животному ж без новостей.
Плачет животное, нет радостей.
Хозяин бессовестно ходит работать.
А живность одно – цельный день без заботы.
Нельзя выть и писать,
Соседи собаки ругать станут
вечером всю его братию.
И грустный хозяин, стакан опрокинув,
Погладит и скажет: «Люблю тя, скотина!»

В детстве у нас был один монитор,
И все на него смотрели.
Огромный, каких и сейчас нет,
Висел на стене ковёр.
В нём жили олени,
В нём были узоры.
Он был разноцветен,
Расширял кругозор.
И пока они курили на кухнях
или в танцах изображали движения,
Мы, на полу сидя, смотрели на мониторы
И включали воображение.
Ура!
Ура, опять проснулся,
В который раз,
В который год.
Я не упал, не поскользнулся.
Я жив опять,
Не всем на зло.
Мне просто очень повезло.

Смотрю, как мир становится войной,
Как, видимо, я думаю, смотрел Толстой.
Как Достоевский видел преступленье,
и как Куприн писал до иступленья.
Теперь всё просто,
Голос гениев уж нем. Но люди есть…
Как миллиард проблем.

Я жить начну со следущей недели
В который раз себе он повторил…
Со следущей, со следущей… как мантру,
Он, стоя у пивной, произносил.
Но вот прошло уж…
сколько-то там лет,
А следущей недели
нет и нет…

Раньше ведь как было:
Прыгали, бегали,
Забрасывали друг друга
Информациями,
Гигами, а до того мегами.
Остановились.
И как-то само собой
В голову пришло:
Вот и детство прошло.

Я – мир, утративший надёжность.
Ты – мир, желающий любви.
Два мира.
Я и ты.

Ты не творец,
Тебе и не понять, как мечется душа,
несущего палитру мира.
Ты не творец…
Ты просто человек,
как к миллионы легиона тел,
Живущих, жаждущих, Детей производящих
На смех богам…
Ты не творец и им не станешь.
Увы… Но это так.

Рано утром проснувшись, Прохор по- чувствовал себя, мягко говоря, нехорошо. Как вчера. Поняв и осознав ситуацию, он, конечно же, стал звать на помощь Андрей- ку и Прокла. И Сергея с Геной. И осталь- ных, кого не помнил. Все пришли.
– Чего кричишь опять? – спросил Прокл. Он был старше всех (это и по име- ни понятно. Ну… просто пояснил)
(старше Прокла был только Прохор)
– Не могу я так больше, – сказал Про- хор. – Не хватает мне…
– Чего не хватает?
Засуетились беженцы. Прохор, хрипя, продолжил:
– Не хватает… Не хватает…
Над ним склонились пятеро. Шептали:
– Чего не хватает, Прохор???
Прохор открыв (выпучив) широко гла- за, хрипло произнёс:
– Пространства.
И все разбежались. По своим делам. Как вчера.