Саша Шиган - На чёрном камне – прядь волос…

Здесь меня – безымянной, разутою,
Приютит под крылом благодать.
И, обмытая звонными утрами,
Я от счастья могу зарыдать.

Ах вы, зореньки-зорюшки алые!
Не покиньте неезженный край!
Может, избы с глазницами впалыми —
это чей-то спасительный рай…

Веет осени кручина,
Ночь на паперть прилегла.
У семейного камина
Я огонь не сберегла.

Горечь в ягодах калины,
За окном немая мгла.
У семейного камина
Я огонь не сберегла.

Слёзы над кроваткой сына
Безутешные лила.
Ты прости, что у камина
я огонь не сберегла.

Ты сказал, что любовь – это счастье.
Я несчастлива в этой любви.
За окном горько плачет ненастье
В унисон моим стонам в груди.

Ты сказал, что любовь – это вечно.
Значит, муки навечно мои?
А любить – это, видимо, грешно,
Если медленно тонешь в любви.

От меня ничего не осталось —
Я сгорела, спалилась огнём.
Я бы с миром смиренно рассталась,
чтобы больше не думать о нём.

Мой век – печален.
Как мои стихи.
Как стены одиноких спален.
Как из лаванды лёгкие духи —
Мой след печален.

Мой век. Мой слёзный монолог
Пронзают всполохи зарницы.
Их свет далёк.
И будто снится.
Но это он – мой тихий слог.

Он оборвётся. Век – длинней.
Не знаю – смеет ли надежда
Души оплаканной моей
Светить зарницей…
как и прежде.

Хочу успеть сказать – прости! —
Родным, знакомым и прохожим…
Нет! мне покой не обрести
Перед святой иконой Божьей.

Молитвами не скинуть груз
Под каменным церковным сводом,
И от тугих греховных уз
Не даст мне исповедь свободы.

Дороги неслучайной нить
Была проложена судьбою.
Хочу колени преклонить
Пред ним, пред нею, пред тобою…

Пред тем, кого недолюбив,
Отвергла, заблудившись в новом.
Кого невольно позабыв,
Я не согрела тёплым словом.

Пред нищей, окропившей снег
Слезой, краснеющей на белом.
Прости! – убогому, что век
ему достался очерствелым.

Холодный пот. Пустая тень.
Тень от ушедших в никуда.
Ещё один безмолвный день.
Ещё один – так, ерунда…
И в белом мраморе земля.
Не продышать. Не продохнуть.
Не ной! Живёшь – и ладно, мля…
Не ною.
Выпила.
Уснуть.

И вижу, вижу я весну
В моём узорном тихом сне.
Я в эту розовость плесну
Безумный крик, постыдный гнев.
И нараспашку! Без оков.
Нырнуть нагой в гнедую цветь!
Там – не бояться лишних слов.
Там – не бояться умереть.
Царапать нежность. Рвать любовь.
Слезой закрасить небосвод.
Там заживёт всё. Заживёт!
И завтра мне
приснится вновь…

Стой, синий прохожий! Ты видишь?
Кирпич, нарисованный кровью.
Стой! – рыбам и тысячам мидий,
Всосавшимся в вымя коровье.

Я в зоне безумства. Она – лишь
Для избранных, из протоколов
Сбежавших. Из узких каналов.
Туда, где стальным ледоколом —
Свобода. А лица – прекрасны,
Как тыквы. Как спелые тыквы.
И светят с глубин инфракрасным
Могилы забытых реликвий.

И тёплая матка – ограда
От мира, от жёсткого порно…
Я в зоне безумства. Не надо
Будить меня. Мне здесь комфортно.

А ты – герой. Назначен.
Не оступись! Иначе —
Пощады нет. И душу – в клочья!
Без розовых очков – всё проще.
Оно ясней. И вора разглядишь.
А! Разбежались? Ишь,
И шапочка горит… Огня!
Нет середины. Для меня.

Всё – в чёрно-белом цвете.
Без привкуса, без пиетета,
Нюансов – лёгкого налёта.
И без душка, без позолоты.

Что, скажете – мала палитра?
Ещё – не десять! Вот – пол-литра.
Прими и станет – Божий день!
Сквозь декольте,
сквозь лоб – рентген.

Он – друг. А тот – безбожник.
Я чувствую подкожно —
Кто прав, кто – виноват.
Малевича «Квадрат» —
Бессмысленный и глупый?
Закрасят так, что и под лупой
Не видишь истину. Кричит?
Но кистью – в рот!
Молчи!
Молчи!

Никто не любит – без оттенков.
Слегка блондин, слегка шатенка.
Всем – разукрась!
И сходит с рук – слегка украсть.
И в чёрном – кто-то видит серый…
А как же – вера? Просто – вера.