Михаил Солдаткин - Философия шутки

Пустая корзинка на тумбочке,

и гжельская лампа поодаль,

сижу я один на приступочке,

простой деревенский щеголь.

Увозит меня провидение

в тягучую жизнь мегаполиса,

ведь скоро зимы – рождение,

бредет она, крадучись, с полюса.

Я сильно устал от безделья,

не хочется думать галсами

пойду я в кружок рукоделия,

лечить буду разум пассами.

Я в тюбики грусть запечатаю,

да выброшу их за ненужностью

хоть бороду сбрею кудлатую,

займусь, наконец-то, наружностью.

И буду сидеть на приступочке,

склоняя занятные фразочки…

…А лампа сияет на тумбочке,

собой отражаясь в вазочке.

15.10.15г.

Все, чем жил я последнее время,

превратилось в клубок сомнений,

всунул ногу в летящее стремя,

оказался в поре осенней.

Тот горячий скакун без разбора

понесет мою жизнь по полю,

в белоснежную даль простора,

подавив мою силу и волю.

Быстро волосы станут седыми

и желанья забьются в угол

даже помыслы станут простыми,

серый в яблоках, их убаюкал.

Стремя – вот оно, где-то рядом,

а не выдернуть ногу сходу,

прокачусь между раем и адом,

каждый миг прибавляя по году.

Это все на реальность похоже,

время бег ни за что не нарушит,

жизнь последний вираж заложит

и оставит в покое душу.

27.10.15г.

Скользит дорожка к дому под ногами,

И снег летит, безумствуя, стеной,

за шиворот холодными руками

старается проникнуть, как живой.

Я чувствую огромную усталость,

стряхну с пальто подтаявший ледок,

одна в душе слабеющая радость-

открыть скорее кодовый замок.

Подняться к лифту старому навстречу,

нажать на пульте кнопку этажа,

Колеса звуки выдохнут картечью,

и двинется кабина, не спеша.

Ты встретишь меня ласково в прихожей,

поможешь снять промокшее пальто,

я чувствую твое дыханье кожей,

ведь мне не улыбнется так никто.

Наш мир вдвоем, я чувствую, не рухнет,

мы любим – всем размолвкам вопреки…

Уютно за столом сидеть на кухне,

пить чай и есть с капустой пироги.

1.12.15г.

Осенняя гуляет мешанина,

то дождь, то снег швыряет на газон,

в окно глядит промокшая рябина

и слышится деревьев голых стон.

За чаем разговор навеет чары,

не скучно нам с тобой наедине,

хочу послушать звук твоей гитары

и вспомнить о кудеснице-весне.

Тревожен плач старинного романса

и струны жгут распахнутую грудь,

мелодия стремительного вальса

сведет меня с ума когда-нибудь.

Распахнуты глаза твои в печали

и губ твоих роскошество в ночи,

мы, жизнь прожив, обманчиво считали,

что юности потеряны ключи.

Аккорд последний, вспыхнув, утомился,

и в доме воцарилась тишина,

я близости с тобой не устыдился,

на то нам и любовь в сердцах дана.

20.12.15г.

Я стою у перильца мостка деревянного

и смотрю, как колышутся травы на дне,

вспоминаю картины из времени давнего,

наш последний приезд на Осетр по весне.

Перекаты дробили речушку потоками,

волновалась вода, устремясь в поворот

мне запомнилась гладь с берегами высокими

и под небом лазурным рыбацкий народ.

В тихой заводи, в омуте, рыба волнуется,

на пшеницу парную откликнулся язь,

красотою пейзажной река не забудется,

эта благость во мне навсегда разлилась.

Дальше, к устью, Осетр величаво замедлится,

впереди за леском, его встретит Ока,

наконец, брат с сестрой у развилки встретятся —

и уйдет к горизонту большая река.

18.01.16г.

Вуаль на лице и черное платье,

я женщин таких никогда не встречал

ажурный браслет надет на запястье,

я молча смотрел на нее и молчал.

Она растворилась в тиши погоста,

как призрак, исчезла в просторах аллей

земная брюнетка высокого роста

из знатного рода былых королей.

В руках примостились прекрасные розы,

французских духов несравненный шлейф,

она вытирала украдкой слезы

и всем походила на даму треф.

Зачем-то пришла внеурочно, под вечер,

одна да на сельский убогий погост,

меня поразила внезапная встреча,

и случай казался совсем не прост.

Я вышел к машине, решив дождаться

прекрасную даму, презрев темноту,

не смея поступкам ее удивляться,

на радость свою, а, быстрей, на беду.

Прошло больше часа, туман опустился,

я к главной аллее пошел напрямик,