Борис Ясный - Се ля ви

Кружится в мыслях мотивчик прилипший,
Что-то долдонит с похмелья сосед.
Въехали в день, в распорядок привычный:
Дал Бог рассвет – значит даст и обед!

Вдруг, наливаясь вишневым накалом,
Солнце на крыльях ворон поднялось.
Мир наполняется светом усталым,
Новой надеждой на старый «авось».

И, прикоснувшись дрожащей рукою,
К телу Вселенной, разбившейся здесь,
Путь, предназначенный мне, приоткрою:
Хмурый, унылый, издерганный весь…

Солнце весеннее землю согрело.
Соки бурлят, принимаясь за дело.
Юной листвою взорвались сады.
Неба простор рассекая умело,
Стаями птицы проносятся смело,
Рвутся вернуться на скалы и льды.

Ярче улыбки, и юбки короче.
День, понемногу кусая от ночи,
Света прибавил и красок мазнул.
Ветры задули, гудя и пророча,
И понеслись облака со всей мочи
Стадом бараньим в весенний разгул.

Трели капели, журчанье потоков,
Плещутся реки в разливе широком,
Сбросив оковы ледового сна.
И под веселые ритмы джаз – рока,
Радугой брызги вздымая высоко,
Мчится по лужам шалунья – Весна!

Рассыпав груду каменных шаров,
Гром возвестил Грозы столпотворенье.
Её величию, явив смиренье,
Склонился лес под натиском ветров.

Седыми космами, вращаясь, пыль
Несётся вдаль, подхваченная шквалом.
Окутывая дымным покрывалом,
Растущий на обочинах ковыль.

Сгибая кроны, машут ей вослед
Деревья, шелестящею листвою.
Готовые умчатся всей толпою
От молний, приносящих столько бед.

Сверкнула среди туч – зарницы медь.
С ужасным треском в небе лопнул парус.
Как будто торопя дождя стеклярус,
Ударила сияющая плеть.

И на мгновенье, высветив весь мир,
Вонзился где-то рядом сгусток молний,
Озоном душным воздух переполнив,
И треском беспорядочным эфир.

Вот появились мокрые следы,
От первых долетевших редких капель:
Пронзает брюхо тучи молний скальпель,
Разверзнув хляби полные воды.

И под капели яростную дробь,
Нахлынул ливень водяной завесой!
Пахнул прохлады серебром над лесом.
Устроил всё сметающий потоп.

Несётся бурный грязевой поток,
Ладонями потресканными влагу
Земля, ликуя, пьёт как будто брагу,
Смакуя каждый выпитый глоток.

Густые струи летнего дождя,
Взбивают пену пузырей по лужам,
Стучат по листьям, с градинами дружат,
И всё вокруг пронзают, не щадя.

Гремя по валунам горбатых туч,
Умчался Гром, гоня камней ораву.
Гроза уходит, всё омыв на славу,
И радугу включает солнца луч!

Лето украсилось спелыми вишнями.
Мякотью сочной засыпало двор.
Воздух дрожит над горячими крышами,
Словно для гриля разложен костер.

Жаркое марево душное, пыльное,
Вялою ленью окутало день.
Волны, коричневой пеною мыльною,
К берегу катятся, спрятаться в тень.

Над раскаленным асфальтом зеркальными
Лужами манят к себе миражи.
Словно фрагментами фильма прощальными,
Перед глазами проносится жизнь.

Вишенка к вишенке – годы прошедшие,
Солью посыпаны ломтики лет.
Поданы дни, как меню сумасшедшее-
Старой «костлявой» готовый обед.

Прочь наваждение тлена могильного.
Мысли и чувства отлиты в слова.
Нет ничего наиболее сильного:
Слово поэта – всему голова!

Мчится стремительно «молодо-зелено»,
В пары сбивается, деток растит.
Жизнь воспевать мне судьбою доверено,
Рифмами строчки врезая в гранит.

Море поглотит пустыню безводную,
Горы и скалы разрушатся в прах,
Слово, извечной звездой путеводною,
Будет пылать негасимо в сердцах!

Синее небо,
Верх колокольни,
Оклик тревожный,
Прыжок в пустоту…
Быль или небыль?
Раб или вольный?
Пьяный художник
Рисует мечту.

Белые крылья,
Перья на воске.
Ветер обняли,
Дрожат за спиной.
И без усилий,
Мягко и просто
Под облаками
Несут над землёй.

В свете лучины
Смотрят с иконы
Ангелы наши
С укором в глазах.
А на картине,
Руша каноны,
Крыльями машет
Мужик в небесах.

Нас качают волны жизни:
То падение – то взлет.
То печальны наши мысли,
То совсем наоборот.