Артём Ершов - Встречи и проводы. Стихотворения

Всё это – блажь, и всякий разговор
Пуст до конца от самого начала.
Затвор милее выхода во двор,
Пускай бы даже ты меня встречала
На том дворе, кривясь углами губ,
Забывших о чужих прикосновенье —
Был временами нежен, прежде – груб, —
Каким предстану пред тобой теперь я?

Я был один, и ты была одна;
Дни в спешке проносились – мимо, мимо…
Пришла весна, и кончились слова,
Что я копил, чтоб высказать, всю зиму;
Ведь слову, как известно, есть предел,
Но нет предела зримого молчанью.
Застыли мы, и небосвод глядел
Глазами звёзд, исполненных печали.

Чей-то голос как будто, неведомый звук
Будто что-то сказал и замолк —
Одиноким ребёнком придуманный друг,
Сочинённый несчастными Бог,

Чей-то образ забытый, мелькнувший на миг
По стене, потолку, за окном:
Ты уснул – он в твой сон незаметно проник,
Постепенно он стал твоим сном.

Поутру ты проснёшься, но память твоя,
Всё, что видел и слышал, вобрав,
До последнего дня будет мучить тебя,
Если был хоть однажды неправ…

По ночам возвращаясь в свой замкнутый круг,
Проживаешь сто жизней подряд,
Сам себя предающий придуманный друг,
Сочинивший свой собственный ад.

Я скажу тебе, что это значит.
В окнах с отблеском инея – свет.
Разреши непростую задачу:
Расшифруй неосознанный бред,
Этот чёрный размашистый почерк
Отделяя от ткани листа.
Вместо имени автора – прочерк, —
Можешь выбрать любое из ста.

Можешь выбрать буквально любое —
Что мне имя? Не в имени суть.
Важно выделить то, без чего я
Не смогу среди ночи уснуть,
Описать это в знаках, дрожащих
В слабом свете горящей свечи.
Если ведаешь, что будет дальше,
Не спеши говорить – промолчи.

Как свеча, что дарила нам пламя,
Догорев, превращается в дым,
Так и мы обращаемся в память
И её оставляем другим,
Чтобы дети могли прикоснуться,
Внуки – просто услышать рассказ;
Чтоб самим на мгновенье вернуться
В день, ушедший навеки, хоть раз.

Я скажу тебе, что это значит.
В свете окон распахнутых – снег.
К дню рожденья день смерти в придачу —
Так судьба одарила нас всех.
То на утлом судёнышке в бурю,
То босыми по тонкому льду —
Жизнь! Но я бы не принял другую,
Хоть и эту, бывает, кляну…

Я лёг на лёд в надежде провалиться,
Но он был крепче принципов моих.
Который раз во сне я вижу лица,
Но более не различаю их:
Средь тёмных вод мелькнут неуловимо
И пропадут, быть может, навсегда, —
На всё, что снами нашими таимо,
Мы смотрим, словно через толщу льда.

Полночная звезда, сорвавшись с небосклона,
Упала в сонный пруд:
Рожденье, смерть – меж них мгновенье невесомо
Мы будем тут.

Не верь своим мечтам и не беги напрасно
За той звездой вдали —
Замри на полпути, смотри, как в небе ясном
Горят огни.

Без боли, без тоски, без зависти и злобы
Гляди на этот свет:
Есть только то, что есть, – того, что быть могло бы,
На свете нет.

Пока прошла бессонница, пока
Температура спала до нормальной,
Походка стала более легка,
А мысль точна, как прежде, и печальна,
Есть несколько дозволенных минут
(Уж так заведено) в строках неровных
То выразить, что, может, не прочтут,
А может, через годы будут помнить —
Но здесь пора сказать: « Не всё ль равно? » —
Ты спросишь сам себя, зачем ты пишешь,
Ответишь сам себе: коль нам дано
Услышать то, что для кого-то тише
Звучит, чем слух способен воспринять,
Кому ещё корпеть над стенограммой
Неведомого, отражая рябь
На глади вод, где утра сон туманный,
Где сумерки взрезает тонкий луч,
Где забываешь вмиг о даре речи
В той тишине, где так мороз колюч,
Где снег ложится хлопьями на плечи,
Где запах свежих трав и старых книг
Смешались в тот знакомый с детства запах,
Где ты читал в покос, где сон возник
Из ничего, из ветра, солнца, лапок
Той мухи, что шагала по щеке,
Но от движенья резкого вспорхнула,
Где в вышедшей из берегов реке
Одна твоя калоша потонула,
Где августовский ливень по ночам
Шумит, как в тот последний день, по крыше, —
Любой из нас, кто это примечал,
Запомнил это, кто всё это слышал,
Захочет повторить, – но вот и та
Благая цель потраченным чернилам:
Зачем ещё на белый снег листа
Бросать стихи – горсть высохшей рябины?..