Геннадий Алексеев - Неизвестный Алексеев. Том 4. Послекнижие

всего-то
только и есть —
глубокая чаша
налитая до краев
старинная красивая чаша

всего-то
только и надо —
взять эту чашу
и выпить

ибо и тебя
не миновала чаша сия
и тебя как видишь

некто приблизительный
с одутловатым лицом
не говорящий ни по-французски
ни по-чукотски
ни по-монгольски
но со стулом в руках
некто приземистый
с угрюмым взглядом
похожий на папу Иннокентия Десятого
(о
Веласкес был мастер великий!
и с нежным цветом лица
похожий на мадонну Джиованни Беллини
(о
Джиованни!)
некто неожиданный
ждали другого

предположим
что он апостол духа
почему бы и нет?

он поставит стул
и сядет

если не сядет – тоже не страшно
постоит

рядом со стулом

бывает час
когда они уходят
когда они удаляются не попрощавшись
когда все они покидают меня
ненадолго
бывает такой час
когда уходят все печали
и большие
и средние
и совсем мизерные
и остается одна
самая главная печаль

но бывает и такой час
когда нет меня здесь
когда я там

а там
я всегда беспечален

помимо всего остального
существует весна

если поглядеть на нее
то можно подумать
что она спортсменка
она худощава
длиннонога
и судя по всему
вынослива
если поговорить с ней
то можно убедиться
что она неглупа
она никому
не верит на слово
и обо всем
имеет свое мнение
если же последить за нею
то можно заметить
что у нее мужские повадки
она охотница
и любит густые дикие леса
где отощавшие за зиму медведи
пожирают сладкую прошлогоднюю клюкву

она приходит
под барабанный бой капелей
и тотчас
весь лед на Неве
становится дыбом
и тотчас
все девчонки выбегают на улицу
и начинают играть в «классы»

и тотчас
происходит множество прочих
важных
весенних событий

поэтому весна
необычайно популярна

опять
опять эта весна
и пред нею я
опять я

очень высокая весна
и пред нею я
субъект среднего роста

стою
задрав голову

высокие женщины
моя слабость

удивил весну своим вниманием
окружил весну своими заботами

предупреждаю каждое ее желание
выполняю все ее прихоти

поддерживаю ее под локоток на улице
подаю ей руку выходя из автобуса

с начала марта
у весны на побегушках

но не стыжусь

мы идет по нему медленно
он труден
мы идет по нему осторожно
он неровен
мы идет по нему гуськом
он узок
мы идет по нему днем и ночью
по ночам он светится

из всех путей
мы выбирали Млечный
и вот идем по нему
идем и идем

куда мы идем?
– разве не ясно?

эй ты
слышишь – поют!
закрой глаза и слушай
хорошо ведь поют

эй ты
бегущий к ничтожной цели
отдохни немного
отдышись!

эй ты
скользящий по наклонной плоскости
ухватись за что-нибудь
удержись!

эй ты
стоящий у окна
рассеянно глядя на улицу
кто ты?

эй ты
невидимый
ты ли это?
покажись!

эй ты
недолгий
погляди —
как торжественно в мире
после полуночи!

стою на трамвайной остановке
в окружении счастливых людей:
какая-то жалкая горбатая старушонка
(очень счастливая на вид)
какой-то ничтожный тип с испитым небритым лицом
(однако счастлив – это несомненно)
какой-то кривобокий юноша – одна нога короче другой
(но совершенно счастливая физиономия)
и одноглазый инвалид с искусственным глазом)
(живой глаз так и сияет счастьем)
тут же вертится грязный замызганный пес
с на редкость счастливой мордой

только я несчастен —
я расстался с возлюбленной
(у нее торс Афродиты Киренской
и тысяча прочих неоценимых достоинств)