Елена Новикова - Кирпичная книга. Короткие тексты

А как он размахивает руками, а как он одет? Посмотрите, ведь это все равно что пугало нарядить во фрак и цилиндр!

Да. Нет. Он совершенно невозможен! И глаза ее стали искать, обо что бы опереться. Но взгляд цеплялся за какие-то фальшивые предметы: канделябр, гипсовую Мадонну, пепельницу в виде головы без одного глаза. В пепельнице этой никогда не было пепла! Представьте, он даже не курил, ведь это вредно для здоровья.

И все ее возмущение, как трактор на полном ходу, врезалось в столб: им оказалась детская фотография в рамке эпохи модерна, с вывернутой наизнанку геометрией и перламутровыми декоративными вставками.

Рамка тоже была фальшивая, наверное, куплена в антикварном магазине как раз для персонального спектакля. В семье его родителей, людей простых и работящих, отродясь таких безделушек не водилось.

А вот фотография – настоящая. В глаза смотрит мальчик лет восьми: такие волосы называют непослушными, школьная форма, как у всех, а глаза, как у щенка. «Я буду хорошим, я обязательно буду хорошим, вы только скажите, что нужно делать и хвалите меня, когда я делаю правильно! И я буду, буду, буду таким, каким вы хотите!»

Она снова взглянула на него: глаза были точно такие же, они ждали, что она, как строгая учительница, сейчас разложит все по полочкам и скажет: так делай, а так никогда.

И она промолчала, оставив себе и синюю, и зеленую, и желтую претензию. Пусть он хоть раз в жизни наваляет что-нибудь сам, и сам из этого выбирается, шагая по оранжевому лесу, проваливаясь в собственные следы.

– Ты как собака, которая лает на свой ошейник! – сказала она, и это было последнее, что я успел услышать и запомнить.

Я представлял себя собакой. Если ошейник надет на мне, я его даже не вижу, какой смысл на него лаять? А если ко мне ошейник несут, а я собака, то скорее всего это означает, что сейчас поведут гулять, а это ведь здорово! И лаять можно только от восторга. Но она сказала «на ошейник», а лаять на кого-то или на что-то это все же выражать недовольство…

Интересно, что я довольно долго думал о том, как и почему, но ни на минуту в голову не закралось сомнение, что я собака. Это как бы не обсуждалось, собака и собака, только зачем вот лаять?

И я решил обдумать как следует, хорошо это или плохо – быть собакой? Нарушает ли ошейник какие-нибудь мои собачьи права, должна ли приличная собака протестовать? И я подумал, что приличной собаке наплевать на ошейник. Что она ведет себя прилично не потому, что на нее его надели, а просто из чувства долга. Если разрешить бежать и прыгать, облизывая кому-то нос, то будет облизывать. Если скажут «рядом», будет идти рядом. Ошейник так, украшение.

Потом я подумал, что собаки становятся приличными в результате дрессировки. Собаку воспитывают, объясняют, что такое хорошо, а что такое плохо. Если не понимает, объясняют более доходчиво. И почему-то мне очень не захотелось быть дрессированным.

Мне хотелось быть диким, непредсказуемым, спонтанным. Я хотел охотиться на лягушку, рычать на проходящего мимо бомжа, кататься в траве, давя навязчивых блох. Я даже почувствовал, что спина начинает чесаться… И вот я представил, что в самый неподходящий момент, когда я решился укусить кого-то очень противного за ногу, мне предлагают ошейник… Ну, если хотите метафору – мне, дикарю, предлагают цивилизацию. Да, на такой ошейник я не то что стал бы лаять, а разорвал бы его в клочья!

Я представил, как разрываю ошейник в клочья, и тут как раз подошло время обеда. Можно выйти из офиса, пройти через дорогу, выпить кофе с хотдогом и позвонить ей…

– Что ты все-таки хотела сказать этой своей фразой про собаку и ошейник?

– Какой фразой? – удивилась она.

И я вспомнил, что эту фразу она мне сказала во сне, так что это даже не ее, а в некотором смысле моя собственная фраза. Значит, полдня я разговаривал сам с собой…

Лето пришло неожиданно, как гость с чемоданом: я у вас здесь немножко поживу.

Уселось посредине мира, раскрыло чемодан, и из него вылезли: две чайки, старое колесо, футбольный мяч, пугало огородное стандартное артикул 712498, билет на электричку до станции Лисий Нос от 8 июля 20** года, левый кед, панама красная в белый горошек, мухобойка, фляжка металлическая 1 шт., фонарик, пара коробков спичек, зонт-автомат с видами Венеции и чешско-венгерский словарь.

– Куда мне это все! – воскликнула Алевтина Петровна и заплакала.

На кухне вскипел чайник, оповещая мир удалым разбойничьим свистом.