Урал Кашапов - Мой алфавит

Из себя кого-то не корчите,
Огонь нарциссизма погас:
Зеркало вы не испортите,
Зеркало может испортить вас.

Злыдень, по сути, очень раним,
Когда злость не находит выходы;
Злой человек вредит чаще другим
Без всякой для себя милого выгоды.

Умную мысль можно скачать,
Если нити ее не зависли;
Многоточие может означать
Иногда отсутствие мысли.

Чтоб никого и нигде не подставить
Не ищу в толпе друзей я новых —
Она бы, ужасная, коль ее представить,
Из одних состояла знакомых.

Знаешь – глубоко уважаю;
Не знаешь – живешь в блаженстве.
Я знаю немного, но то, что знаю —
Знаю почти в совершенстве.
Пусть звучит возвеличено,
Ведь и слово не бывает вечно:
«То, что мы знаем, – ограничено,
Что не знаем, – бесконечно».
Такое вот представьте насаждение:
Знание – дерево, корень – удовольствие,
Крона – наслаждение,
А плоды – спокойствие.
Великий сказал бы англичанин Бентам*
(и это потомки давно уж отметили):
Незнание пороков несет больше пользы нам,
Чем познание добродетелей.

Свои у жизни на годы доводы,
Судит она своим судом:
Зрелость – возраст, когда еще мы молоды,
Но гораздо с большим трудом.

Привычка и любовь к игре,
Дающие право напускать туман,
Покажут близость твою к мишуре
И восполнят нехватку ума.

Правило повсеместно известно,
Оно бытует в широких кругах:
Старайся играть всегда честно,
Если козыри у тебя на руках.

Иных на игру позовешь пальчиком,
Тех, кто взрослее – на звон пирушек;
Разница между мужчиной и мальчиком
В стоимости их игрушек.

Хотя человечий дух узаконен,
Плоть над ним поиздевалась немало:
Ни к чему человек не бывает так склонен,
Как к оплевыванию прежних идеалов.

Наш мир для нас кажется алым,
Не делаем никому никакие уступки;
О себе мы судим по своим идеалам,
О других – по их поступкам.

В мире идеального есть многое пошлое,
Точно за прекрасным следом идущее;
Фальсифицируют историки прошлое,
Идеологи идеализируют будущее.

Когда идея единственна,
Она покрывается пледом кровавым;
Делается она воинственной,
Постепенно становясь уставом.

После смерти идеи люди как бы вдовеют,
Те, кто не считает, что это вранье;
Тому же, кто как насморк, схватил идею,
Потом легко чихать на нее.

Воздается нам за наши потуги,
Каждый в своем ремесле гигант;
Известность – возмездие за заслуги
И наказание за талант.

Жизнь вьет интересный орнамент,
Когда идет нам на уступки:
Извиняться – закладывать фундамент
Для будущего проступка.

Надменное извинение —
Еще одно оскорбление.

В пору жизни поздних вращений
Гасишь любви земной зажигание:
Из всех сексуальных извращений
Самое гнусное – воздержание.

Кто-то, отдавая ненужное давнишнее,
Отрывает от себя как родимое;
Кто покупает напрочь излишнее,
В конце концов, продает необходимое.

Без ложного нужно признаться стыда,
Пусть прозвучит для нас нареканием:
Излишества наносят больше вреда,
Чем самое что ни на есть воздержание.

К измене непросто женщин склонить;
Многие жены не изменяли б мужьям,
Если бы знали, как отомстить,
Не отдаваясь при этом страстям.

Быт семейный настолько размерен,
Многих склоняет к проворству и прыти;
Чтобы склонить мужчину к измене,
Достаточно за него замуж выйти.

Не сыскать на всей планете,
Не найти ни в каких даже числах —
Нет ни одной женщины в свете,
Которая не изменяла бы в мыслях.

Каждый себя превозможет,
Поймет хоть и поздно однажды:
Измениться никто не может,
Но стать лучше может каждый.

Перемены случаются незаметно, тоньше,
Не измеряются часами, годами;
То, что мы делаем, меняет нас больше,
Чем то, что проделывают с нами.