Валентина Спирина - Литературные страницы – 4. Группа ИСП ВКонтакте

Цветок на высоком кургане
Расцвѐл по ошибке в ночи.
Песчинка в земном океане.
Лишь звѐзды – как отблеск свечи.
А дождик поил его нежно,
Как лучший на свете отец.
Ты верил, что счастье безбрежно,
В мечтах видел светлый венец.
Но тучи нахмурились гулко,
Курган осветило огнѐм.
Вдруг вышли из логова волки,
Слетелось во тьме вороньѐ.
В тот миг лепестки поклевали,
На землю закапала кровь,
Но душу твою не отняли —
Ты краше сиял вновь и вновь.
Дождю улыбался сквозь слѐзы.
От боли хотелось кричать.
Но плачут ромашки, не розы —
Им надо цвести и страдать.
Я розам пою серенаду
За алой души красоту,
Себе попрошу я награду
Подняться на их высоту

Однажды в пчѐлку голубых кровей
Влюбился юный храбрый муравей.
Пылая страстью преданной души,
Построил улей в сказочной глуши,
Кормил нектаром и поил росой,
Но ей наскучил преданный ковбой.
А сердце переполнилось тоской,
Романтика нужна, а не покой!
Тут наша пчѐлка мигом собралась:
«Семейная, знать, жизнь не удалась!»
И в спешке той, в дорогу торопясь,
Записки не оставила, кружась,
Умчалась вдоль волнующих широт,
Не оглянулась даже у ворот.
Забыв про мужа, сад и огород,
Отправилась в манящий свой полѐт.
Летела ночью и парила днѐм,
Пока не повстречалась с соловьѐм —
Красавец видный, трель, как ручеѐк,
Не то что бывший маленький сморчок.
И танцы, пляски, веселье день за днѐм!
Не жизнь, а сказка в вихре дождевом.
Прошѐл так месяц, а за ним и год.
У пчѐлки вдруг прибавилось забот.
Готовка, стирка, дел невпроворот.
Уж нету силы, а полно хлопот.
Ну, а красавец – каждый день в поход:
Одевшись в смокинг, чмокнув у ворот,
Спешит развеяться он в шумный хоровод.
Завѐл себе он новую подружку —
Красивую зелѐную лягушку.
А пчѐлка бедная никак всѐ не поймѐт:
«Как мог уйти блудливый, подлый кот!
Любовь свою ему я подарила
И столько дней его поила и кормила,
Но он ушѐл, забрав всѐ, даже мыло!»
И с болью вняв, что счастье не в балах,
Вернулась к мужу вся в слезах.
А принял ли еѐ наш муравей?
Подумай сам и реши скорей!

Мы разучились ждать, надеяться и верить,
Не верим в дружбу, как не верим и в любовь.
Мы научились лгать себе, другим не верить,
И эта ложь врастает в сердце, в кровь.
Мы обрастаем, словно паутиной,
Ненужными словами… пустотой.
Предательство порой считаем глыбой сильной,
А если сила, то еѐ не трожь.
Но есть на свете чудаки и ныне,
Забывшие про подлости и ложь.
И любят крепко, словно из пустыни
Глоток любви так сладок, хоть жесток.
И пусть потом, когда уймѐтся жар,
Придѐт тоска, печаль и слѐзы,
Век будешь помнить тот пожар,
Любви, чарующие грозы.
Ты будешь счастья ей желать,
Святой, бездушной и неверной.
Потом утихнет в сердце страсть,
Останется лишь образ нежный.

Купили деду башмаки всего за сотни три,
Хотел он тут же их обуть, жена же – не дури!
Твои, что носишь ты сейчас, вполне ещё сойдут,
Вот будет служба и тогда ты в новых – тут как тут.

Обидно было старику, давно он не носил
Таких удобных башмаков, которые купил.
Жена стояла на своём и об одном всё речь —
Покупки надо сохранить и лучше поберечь.

Пришли домой, нелёгким был после походов путь,
Пока согрелся вкусный борщ прилёг дед отдохнуть.
Прилёг и помер в то же миг – видать его судьба,
Не можем мы предугадать, когда придёт беда.

Похоронила старика, дань богу отдела,
Но башмаки ему одеть супруга не дала:
«Они же новые совсем, чего им пропадать,
Их можно выгодно к тому ж, кому-нибудь продать»

Но по ночам, как страшном сне, стал приходить к ней дед,
Корил за жадность, не любовь и горький слал привет:
«Я тут совсем – совсем босой, мне некому помочь,
Ходить мне трудно по камням, и боль терпеть не в мочь!

Прошу пришли мне башмаки, которые купил,
Соседка скоро к нам придёт, её я попросил!»
Случилось так, как он сказал, соседка померла,
И передали башмаки с ней, вот таки дела.

И вновь приснился ночью дед, весёлый, не босой,
За башмаки благодарил, и был самим собой.
Любите жизнь, живите здесь, сегодня и сейчас,
Дарите вы свою любовь, заботу каждый час.