Array Антология - Кружение незримых птиц

По жизни рыба движется с потоком
Морей и рек. Холодная всегда
Скользит беззвучно, быстро, без следа.
Течению послушная. Во многом
Похожая на удлиненный глаз,
Прозревший вдруг в потустороннем мире,
Подвластная неодолимой силе
Сетей и рыбаков, живущих в нас.
И говорим мы: «Холоден, как рыба,
Пронырлив и безгласен, деловит.
Как рыба – нем, как рыба – плодовит…»
Неполный список разных качеств. Либо
Мы, птицам противопоставив рыб,
Впускаем их в космическую зону
На нижний ряд и помним про Иону
Пророка, да не будет он забыт.
Пророк и рыба. Слово и молчанье.
Одно в другом и скрыто до поры,
Пока их поглощенные миры
Не оттолкнут друг друга в мирозданье.
И рыба тихо выплывет на свет,
Откроет рот и выпустит пророка.
И будет много жизненного сока
Ему отпущено до окончанья лет.
Так в третий день он выйдет к жизни новой
Из чрева рыбьего, похожего на склеп,
Что в царстве мертвых. Каждый в свой момент
Последует за спасшимся Ионой.

Белые птицы тревожной стаей
Кружатся над болотом.
Скачут всадники вслед за псами —
В самом разгаре охота.
Азартно вскинув резные ружья,
Спешат, пока не остыла
Под крики, разбросанные натужно,
Их боевая сила.
И рвется голос, молящий Бога
О помощи и защите.
Голос убитого единорога
Последнего. Не ищите
Его пугливой прекрасной стати.
Лишь девушкам на рассвете
Является он, и их пальцы гладят
Уснувший в ресницах ветер.

Мелькают руки лицедея,
Летят волшебные шары
И, взгляда оторвать не смея,
То радуясь, то холодея,
Включается в процесс игры
Серьезный человек из зала.
Он смотрит жадно и смеясь,
Вдруг понимает – смеха мало.
И выкрикнув азартно «Браво!»
Встает, в поклоне наклонясь.
А рядом, вовсе не серьезный,
Смешливый и седой старик
Следит за лицедеем слезно
И понимает вдруг, что поздно
Ребенком быть, как он привык.
Гремит оркестр и клоун яркий
Гримасничает и орет,
Когда его огромной палкой
Другой колотит, он подарки
Ему за это подает.
И снова, словно по программе,
Высокий юноша с тоской
Вдруг замирает в душном зале…
Танцует девушка на шаре
И машет не ему рукой.

Кто-то любит сладкий пирог,
Кто-то славу и звон монет.
Я люблю красивый восход
И горячий солнечный свет.
Птиц люблю. Они гнезда вьют
На моих усталых плечах
И до ночи поют, поют
О морях поют и ветрах.
А меня отпускает страх
Одиночества. Очень давно
Я покинут, и в диких цветах
Утопает мое окно.
Прогоняю печаль долой
И деревья, танцуя вальс,
Окружают меня стеной
И с меня не спускают глаз.
Заключается в них пейзаж
Бесконечных дорог, холмов.
Я отправиться к ним сейчас,
Как и раньше, готов, готов.
Чтобы в красочность городов
Окунуться и разыскать
Тех, кого потерял мой кров,
И вернуть. И обнять, обнять.
До безжалостных холодов
Возвратиться вместе назад.
Но нельзя – под тенью полов
Я храню драгоценный клад.
И решает это уклад
Моей жизни. Поверь, поверь.
Я отдать его буду рад
Постучавшему в мою дверь.

Под деревом, раскинувшимся в небо,
Паломница спала, но отдых не был
Наградой в завершении пути.
Замерзшая, голодная, худая,
В листве осенней мягко утопая,
Шептала тихо: «Господи, прости…»
И видела, как в рубище колючем
С ладони на ладонь песок зыбучий
Пересыпает грустный человек
И смотрит на нее. Она проснулась.
Перекрестилась. Сонно улыбнулась
И вновь уснула, помолясь за всех.
А за дорогой, в маленьком селенье,
В своих домах уснувшие сопели
Односельчане сытые в тепле.
Никто из них паломнице убогой
Не разрешил переступить порога,
Не разрешил остаться на ночлег.
Под образами, что в углу висели,
Лампады с тихим треском догорели.
Там, где раскрашенный пылился Бог.
Всем снились монолитные ворота.
Закрытые. За ними плакал кто-то
И не пускал пришедших на порог.

Проплывает река надо мной
И качается небо.
Где-то там высоко над рекой
Там, где я еще не был.
Дно струится песком и травой
В бесконечном движении
Над моей золотой головой
И крылом в отражениях.
Я когда-то стоял на столе
В чьем-то ласковом доме.
И слегка прикасалась ко мне
Тень горячей ладони.
На которой сидела светясь
Птица синяя счастья.
И по дому протяжно лилась
Ее песня-причастие.
И я слышал волнующий смех
За стеной, на рассвете.
Свою радость скрывая от всех,
Зная, что не заметят.
Я смешной золотой ангелок,
Купленный в магазине,
Уберечь от беды разве мог
Птицы пение синей.
И течет надо мною река,
И качается небо.
Где-то там высоко в облаках
Там, где я еще не был.