Татьяна Помысова - НОТА ЖЕ. Стихи

Любовники? Какие там любовники…
В их жизни было все наоборот:
Робки в любви, как в церкви уголовники,
Такую связь не каждый изберёт
Но как тут ни крути, они – любовники.
Им до касаний тела дела нет,
А даже если есть, на подоконнике?
На серверах останется их след.

Прости её, ранимую, прости!
Достаточно одной небрежной льдинки,
В глазах блеснувшей, мир – на половинки.
И брызги слёз фонтаном конфетти.
Прости её, ранящую, прости!
Она взорвет твой мозг на сто осколков,
Заденешь за живое – самка волка…
От глыбы льда успей себя спасти.

Это —
как бросить курить:
Просто пачку кинуть
в урну и – нет её.
Так и тебя,
Взять и забыть.
Взять и забыть,
Сиганув с парапета.

Закончилось шальное воскресенье
С прощением – опять не получилось
Прощение – души порыв, прошенье
Не жест, не прихоть и не чья-то милость.
Прощение похоже на прощанье:
Подчеркнуто отчаянны слова…
Я ложь твою приму, как подаянье.
И схороню. И не пойдет молва.

Непонимания гордыней не избыть.
Столкнулись два клинка дамасской стали
И две руки, которые их сжали,
Да сильных воли две, рожденные царить
Сошлись в бою, но руки ослабели,
И каждый вдруг задумался о цели.
Вот стал не нужен бой, ведь все понятно:
Любовь… Унять гордыню так приятно.

Шар земной опутан проводами
И людскими алчными руками —
щупальцами, трубками, клешнями.
Я не знаю, как тебя спасти,
Как сберечь то, что ломаем сами?
Мельничными режем лопастями
Да своими бурными страстями.
Шар земной, не гибни! И прости…

Не хватает тебя —
А ви та ми ноз,
Рев котов во дворах,
В лифтах – запах роз.
Грязь и лужи сквозь снег,
Говоришь мне: «Не жди,
На работе – аврал!»
Задолбали дожди…
Ненавижу тебя!
Ненавижу себя!
За весну,
За влечение
И за «нельзя».

Храни меня
хорошую, плохую,
храни меня любую
в самом сердце.
Мне там уютно,
радуюсь, ликую…
Храни меня —
пожизненное скерцо.

К тебе прижаться
Влажным талым снегом,
Растаять,
Погрузившись в океан,
Воскреснуть утром
Трепетным побегом,
Тебя обвив нежнейшей
Из лиан.

В солнечном сплетении
Камешком коричневым
Горькая тоска болит
Приступом ненужности.

– Дедушка! Дедушка!
Ваши иголки?
Крики и вопли на барахолке.
Пыльные шляпы.
Бархат обвислый.
Cтрашно коснуться.
Пискнула крыса.
Старые книги, рюшки, браслеты.
Сломанных два водяных пистолета.
Что потеряли на торжище этом?
Пару бесхозных
в счастье билетов.

Ну что сказать?
– Закончилась зима.
Нелепо, по-старушечьи спесиво.
Сырые пучеглазые дома
Вовсю грохочут ставнями крикливо.
И мартовская звонкая капель
Толпе срывает головы и множит
Любовную святую канитель,
Что в марте на ноябрь приплод ворожит.

Я сделаю однажды шаг в весну,
Взлечу под небо ошалелой птицей
И вышедший навстречу – удивится
В ладони вдруг свалившемуся сну.

Росток багряный тайного желания
Внезапной страсти залпом воду пьёт.
Он аморален, он ещё вне знания,
Благодаря ему весь Мир живёт.

А ты попробуй, ближе… ближе,
так близко, чтобы мной дышать.
На сердца бой меня нанижешь,
целуя сонную терзать.

Слова уводят нас от нас же. В лесть.
Так страшно душу вдруг открыть. Болезнь.
Откроешь, а навстречу – пустота.
Она стерильна и проста. Не та.
А ты так много говоришь. Хрипишь.
Еше чуть-чуть, казалось, и взлетишь.
Всего-то трудных слова три сказать
И потерять, а не обнять.
Мечтать.

Трепетно гладил, сек по щекам,
бился в истерике, сил не хватало.
Выбившись, молча рухнул к стопам,
но безучастная Муза молчала…
Он вдохновенья страстно просил,
хоть кислоты, пусть бы глотку сжигала,
Бритва была бы – жилы бы вскрыл.
Но бессердечная Муза молчала…
Веру живую в себе – истребил,
дева холодная томно ласкала,
Росчерк бича – cердца алый акрил…
Муза вернулась. А воздуха мало.