Игорь Кузин - Легенда о Феофане

И Феофан не оставил бабулю,
Взял ее в руки, и в поцелуе
Всунул в ее пышный рот свой язык,
Руками же смело в трусы к ней проник.
И повалились они у кровати,
Страстно одежду раскинув по хате,
Грубо меж булок он ей засадил,
Та завизжала. Он в ней заходил
Поршнем своим он ее, что буравил.
Бабка орала, он темпа не сбавил.
В общем, порадовал он ту старушку,
Бабка в подарок ему свою двушку
На раз подписала и со словами
«Чао, герой мой!» – в свой дом ковыляла.
Наведалась как-то Прасковья глухая:
– Всади, что ль, и мне, я, чай, не кривая.
Агафья к нему вместе с мужем ходила:
– Хочу, чтоб вдвоем меня драли красиво!
Зухра, Гюльчатай, Фаина, Динара —
Восточные, страстные, пылкие дамы!
Им тоже охота, они тоже люди.
И их Феофан не обидел ни разу.
Крепыш Феофан вел свой дневник,
Каждую встречу писал он на лист.
«Сорок седьмая – ушастая баба,
Имя не помню, но трахалась ладно.
Тридцать девятая – Светка-аптекарь,
Словно ходячий худой лист фанеры.
Ни сисек, ни звука, лежала, как куст.
Такую второй раз не стану я дуть.
Сто восемнадцать – рыжая Людка,
В лифте я пробовал ту проститутку.
Сто двадцать семь – бабушка Нюра,
Хату в подарок мне запиндюрив,
Стала за это моим частым гостем —
Сто сорок один, сто сорок восемь».