Наталья Хегай - Астерион и Хара Гончие Псы

Я обернулась белой птицей разлуки,
Словно зимы январской резное крыло.
Зябко.
К камину – к теплу – холодные руки.
Ну а душа – её из руин звало…

И из крыла одно перо выпадает —
Смелый огонь решает его обнять.
Снегом пурга ноты полей заметает,
И о сгоревшей мечте ей не узнать.

Летом трава украсит Земли прическу,
Не вспоминая капризы вчерашних снегов.
Ветер из веток берёз сотворит расческу
И про перо узнает из звёздных снов.

У Портала Причин разгорелись огни.
Время вспыхнуло гроздью рябины.
«Пробил час, и, сомненья отбросив, шагни
За пределы извечной картины», —

Так пропели года в удивительный час,
Распахнулись врата предсказаний.
У Портала Причин время выбрало нас,
Избежавших удела скитаний.

По лазурной дуге в мимолётность веков
Путь бежит, в бесконечность играя.
И в предсказанный миг в Храме Светлых Ветров
Макошь косы свои заплетает.
В уголках тёмных глаз позолоченный свет,
Изречённые мысли на стенах.
Жизни будущей слог – возрождённый сонет —
И бурлящий поток в синих венах.

У Портала Причин разгорелись огни —
Время вспыхнуло, засеребрилось.
И манящий Рубин в зазеркалье возьми,
Чтоб задуманное завершилось.

Воздав Богам, резцами прикасаюсь
Из Пустоты искрящейся высокой.
Под бурными ветрами выпрямляюсь —
Указывают Путь голубоокой.

Резцами руны – линии на коже.
На платье белом золотой Уруз.
И яшмы горький вкус – на соль похожий.
Не выпускай меня – я только снюсь.

По лобной доле пальцами скользнула,
Улыбкой тронула осколки слёз.
И взглядом Солнца в Небеса шагнула
В семи оттенках невесомых грёз.

Раскинув карты, в лабиринт вступаю,
Вновь привлекая жемчуг жгучих слов.
Два лоскута причинами сшиваю,
Вхожу в твой Мир – Узорчатый Покров.

На руне Перт рукою начертала,
Дождём пролилась до жемчужных строк.
А утром тень моя звездою стала…
Ты удержать мой смех опять не смог…

Помпеи, красное платье к лицу оказалось тебе.
Везувий – венец проклятья – горел ярким светом во тьме.
О счастье святом мечталось – в веках возрождённая ветвь.
Лишь горстка пепла осталась, и руной на коже – смерть.

А в Храме молили Бога, просили хоть горсть тепла.
Исполнил желание… долго горели от жара тела…
И люди при свете бились во имя безликих идей.
Безумные лики двоились, и крона без сильных ветвей…

Помпеи сгоревшей птицей коснулись ладоней моих…
Смерти серые лица беззвучно – для нас двоих…
А там, далеко над морем, звезда взошла над Землёй —
Великим воскресшим горем под строгой остывшей луной…

Прости меня, Дочь Вселенной! Тебе не успел сказать,
Что мир мой рождён Селеной и Смерть мне родная мать…
За гранью Миров бездонных я буду искать пути…
И… в складках узоров чёрных так сложно тебя найти…

Голос ночи – в ладонях у прошлого.
Локон лета – сожжённой травой.
Вуаль… ветрами взъерошена…
Летит в бесконечность за мной…
А я… укрытая рунами,
Сожгу сто печалей своих.
И камнями острыми лунными
Украшу пороги Земли.

Но в миг, потерянный временем
И загнанный в перстень огня,
Я с Волчьим Небесным Племенем
Раскрою секрет Янтаря…
Осколком, упавшим с рассветами
На грусть обреченных полей.
И… золотыми монетами
С остывших осенних ветвей —
В пространство неповторимости,
Сошедшее в плоскость планет.
И зимней неуязвимости,
Укрывшей собой белый свет.
А дальше? Спиральными косами
К основам – истокам Земли.
Зашитыми в складках вопросами —
Туда не плывут корабли…

Там девочка с бантиком розовым
забытая – ночью и днём…
С вселенскими яркими грозами
Рисует картинки углём.
И профиль знакомый… ресницами
Коснулась моих журавлей.
Укрыта планета границами.
Во снах лишь я счастлива с ней…

Я себя обманула, надев красно-лунное платье.
И взошла на вершину, где облако тихо качнулось.
Созерцатель Жемчужин – сильнее немого проклятья —
Протянул ко мне руки – и я в белом шёлке проснулась.