Лада Виольева - Яхонтовая книга

Когда б не Бог, зовущий всех нас в Детство,

Кто выжил бы без смысла и Любви?…

Иеромонах Роман

Зовут, – беги! Кричат, – стреляй!

Берись за меч, руби, кромсай!

Вперед, – на крест! С креста, – слезай!

В Нирвану, – марш! Как все, давай!

А я хочу глаза закрыть,

И голову к плечу склонить.

И никуда не уходить.

Сквозь это всё – быть, просто быть.

Забыться сном, опять уснуть.

По зову сказки дивной – в путь

Туда, где вольно дышит грудь.

Мой детский сон навек вернуть.

И он придет – сон золотой,

Где есть Свобода и Покой,

(Куда не ринутся за мной),

Где только Ты. И я – с Тобой.

18 декабря 2009

Вот она – последняя площадка,

Больше нет ступеней для протеста.

Вот она – последняя загадка

На вершине снежной Эвереста.

Многие вели к нему дороги.

Но ты шел одной – прямой и торной.

И теперь на равных, без тревоги

Смотришь вверх – на пик седой и черный.

И предстанет мир той самой силой,

Что искал ты там, где прах и дрема.

Для тебя блистательной могилой

Станет красота его Мальстрема…

Из глубин клокочущий Везувий

Затопил рекой огня пределы.

Для тебя он гневен и безумен,

Извергает каменные стрелы…

И когда настанет миг затишья,

Молньей озарит тебя догадка.

Ты поймешь, что мир тобою дышит.

Ты – его последняя площадка.

29.01.98

Опрокинут обломками неба,

Золотую монету искал.

В этом доме , где нет даже хлеба —

Лишь величье оскала у скал.

С молчаливой пугающей властью

Мне в глаза с облаков посмотрел

Черный коршун – хранитель ненастья.

Видит хищник, где скалам предел.

Даже знает, где тускло мерцает

Мной потерянный рубль золотой,

С королевских высот созерцает

Расколовшийся на два покой.

Я пытался в глазах твоих, стражник,

Прочитать на вопрос мой ответ,

Обещая в ущелиях страшных

Не терять больше светлых монет.

Я пытался,… но хохот надменный

Показал, кто здесь князь, а кто – так…

Одинок и забыт средь вселенных,

Потерявшийся чей-то пятак.

Только Чей? И Кого позабыл я?

Кто как я безутешен, один?

…Память–птица расправила крылья —

Белым соколом ввысь до вершин.

Поединок… Дай, Боже, победу,

Соколиную песню пропой!

Меч мой ныне – надмирная Веда —

Святый Крепкий Бессмертный Покой!

06.09.97 .

Утро. Зимняя сказка.

Чисто снежное поле.

Тройка коней. В салазках

Двое – любовь и воля.

Ветер летит навстречу —

Тонких следов узоры —

Вечный январский вечер

Скоро наступит, скоро.

Ночь. И звезда в зените.

В небе явилось Слово.

Кони мои, замрите,

Сердце мое.

И снова…

Добрая снежная ласка.

Книжной страницей – поле.

Тройка коней, как в сказке,

Вместе – любовь и воля.

Исчезла неподвижность дали…

Огнями дивными маня,

Явился путь, как отблеск стали,

И Взгляд, взыскующий меня…

Был мир когда-то ярок звонок.

Всем балаганным чудесам,

Всем стрелам верил, как ребенок,

И молчаливым голосам.

Кружились в бессловесной взвеси

Чужое небо и земля,

Как будто шторой занавесив

Окно, смотрящее в Тебя…

Поток летящих сновидений —

Супонь цыганского коня —

Чреда души моей пленений

Без слез, без счастья, без огня.

Но час настал. И вихорь пыли

Застыл и канул навсегда.

И даль , где мы когда-то были,

Мой близкий спутник угадал.

Летел в недвижимом движенье

Прямой стрелой калёной – путь…

Покинул пленник отраженья —

И не догнать, не повернуть!

24.09.97

«…и та звезда шла пред ними».

Евангелие от Матфея, 2: 9.

Мы заперты совсем одни

В пространстве меркнущего круга

На нескончаемые дни.

Лютует юдольная вьюга…

Но сердце знает наперед:

Заплачут дети за стеною;

И меч пылающий взовьет,

Надрезав, небо голубое.

И вот – за купола небес

(Се купол утра, се – вечерний)

Исполнен кружевных чудес

Ложится путь, минуя терни.

Он безобманен, как всегда,

И чертит знак – один и тот же.

И проводница – та звезда

И – вон из дома, вон из кожи!..

А здесь, под небом – старики

В скорлупках – в заскорузлой смуте.

А Небо терпит… вопреки

Не раз назначенной Минуте.

15.09.97

«…о Нем, о Любви, погибнуть.»