Вот и лето осенью задышало,
С каждым утром
Его остаётся так мало.
По листочку его уносит
Романтичная, нежная осень.
Отрезвляет от жары сумасшедшей,
Возвращает с суеты кругосветной,
Раскрывает свои объятья,
Примеряет золотистые платья.
За рассветом закат приближая,
Жду в томленье и робко скучаю.
Соберу летних эмоций россыпь,
Расплетай, рыжеволосая, косу!
У меня есть список
На зеленом листе,
Там друзья, дела
И погода,
Что приносит покой
И бальзам душе.
В этом списке нет
Времени года.
Собираю туда
Я свои мечты,
С голубой каёмочкой
Мысли,
Если будешь простужен,
Ко мне приди,
Поделюсь теплотою
Улыбки.
Не пускаю лишь пустоту
Сюда,
И людей языки злые.
Пусть хоть лоб разобьют,
Не открою я
Зарисовки свои
Простые.
Не сужу других!
Это их тропа.
И ошибок их переписка.
Отряхну песок,
Подниму глаза,
Просто вычеркну их
Из списка!
Узора сложного вплетения в узор.
В них геометрия пленит арабской вязью.
Прекрасен, невозможно, каждый элемент.
К пустым местам не излечим боязнью*.
Так расписав историю племен,
Традиции, падения и взлеты,
Рисунки с неизведанных времен
Служили памятью великому народу.
Звучит волшебно – арабески.
Волнительные образы и гамма чувств.
В разгадке тайны пролетают вехи.
В законах математики здесь ключ.
А арабески в танце, легкость па,
Застывшие в полете балерины.
Вот к зрителю лицом. Напряжена.
Рожденным образом
Невзгоды сокрушимы.
– так как один узор вписывается в другой, закрывая поверхность, европейцы называли это «боязнью пустоты»
Изъела злоба,
Неуверенность и страх
Душил меня,
Возможность изменить
Все, словно миф
Растаяла,
Искать воспоминания
В кустах
Устал я,
Не осталось больше сил.
Пусть будет так
И эта стерта полоса.
Я рисовал узор
Но завела в тупик,
Событий бесконечных череда.
Внутри я пуст,
И потерял свой лик.
Я покорюсь, без воли
Буду ждать
Прощения
За все мои грехи.
Каркас мой, не иначе,
Только фарс.
Нелегкий был урок
Моей души.
По картине Н. А. Касаткина «Шахтерка»
Ты как картина, за картиной,.
Чем больше смотришь, видишь то,
Что спрятано за жизнью – ширмой,
В притворство нарядив лицо.
Как наложенье двух историй,
А может трех иль четырех.
Глаза томимы легкой скорбью,
А руки ждут тепла эпох.
Казалось бы, простая дева,
Их много в этом городке,
Но мысли, думы и проблемы —
Всё отразилось на челе.
И невозможно однозначно,
Сказать, что думает сейчас—
Привычка быстро изменяться,
Под обстоятельства, тот час!
***
Внимание художника приятно.
Как многогранно преломляет день,
Та девушка, и в красоте, так ладна
Тяжелых будней отразила тень.
Дыханье ветра, шёпот листьев,
Жуков жужжание, трель соловья.
Мелодия, наполненная смыслом,
За сто эпох всё собрала в себя.
А музыка – она повсюду!
Вот инструмент есть и порыв.
Воздействие на жизни, судьбы.
Агрессия, иль все же позитив!
И лучше не найти лекарства.
Без музыки, так жизнь бедна!
Гармонии душа подвластна,
Сердцам с рождения близка.
Ведь Do – Господь, а Re- Материя,
Mi —Чудо, Fa—семья планет,
Sol- Солнце – теплота, доверие,
La- Млечный путь, Si- свод небес.**
А нота – значит знак, так просто,
Для чтения, вибрации игра.
В Тоскане в городке Ареццо*
Монах нашёл звучанию слова.
Так много музыки, звенит повсюду!
Мы без неё оглохнем в тишине.
Уносит боль она. Какое чудо,
Бог подарил нам с жизнью наравне!
* Изобретателем всемирно известной нотной грамоты считается монах Гвидо Аретинский (Гвидо д'Ареццо), живший в 990—1160 года нашей эры, близ Флоренции, небольшом городке в Тоскане – Ареццо. В последствии, Гвидо начал отмечать звуки нотами (от латинского слова nota – знак).
** Современная интерпретация названий нот (с латинского) выглядит так:
Do – Dominus – Господь;
Re – rerum – материя;
Mi – miraculum – чудо;
Fa – familias рlanetarium – семья планет, т.е. солнечная система;
Sol – solis – Солнце;
La – lactea via – Млечный путь;
Si – siderae – небеса.
По лужам робко отбивая шаг
С дождем поспорив о своей судьбе
Шла женщина с зонтом в руках
Слегка ссутулившись от холода в себе.
Не отвлекали переливы желтизны,
На смену зелени навязчиво сыграв
Свой вальс иль танго, разбросав ковры.
Не задержался ни на чем тот взгляд.
Загадкой, непременно, был этюд
Как чудо – зарисовка на воде.
В разводах необычных луж,
Гадала, как на кофе в блюд – це.
Вступила в парк молчунья и беда,
Прошлась по тротуарам озорница,
Природа в унисон преподнесла,
Что женщине могло лишь только сниться.
Читать дальше