Евгений Меркулов - Жемчуга и самоцветы. Избранные стихи и песни. Том 1

Идёт подобно королеве,
И царь ей руку подаёт,
Чтобы помочь опальной деве
Взойти на чёрный эшафот.

Она в почтительном поклоне
Перед царём склонилась ниц,
Но вылетали стрелы молний
Из-под опущенных ресниц.

Вот так же год назад Мария
Присела в низкий реверанс,
Когда Петром была впервые
Приглашена на контраданс.

И он в порыве благородном
(Подвластны чувствам и цари)
Сказал: «Мария, ты – свободна,
Лишь поцелуй мне подари!»

«Уж лучше смерть, чем жизнь с немилым!» —
Услышал он её ответ,
«Убить приказом – Вам по силам,
А полюбить заставить – нет!

Я целовать Вас, Питер, боле
И не могу, и не хочу.
Себя вверяю Божьей воле…»
И повернулась к палачу.

Сверкнул топор в руках умелых,
И ахнул в ужасе народ,
И обезглавленное тело
Залило кровью эшафот.

И при всеобщем изумленьи
Царь нежно голову поднял
И в знак прощанья и прощенья
В уста её поцеловал.

В тёмно-красном мареве – тумане
Злой вороний грай да волчий вой.
Постоим, помолимся, славяне,
На пороге третьей мировой.

Слышится тревожный звон набата,
Провалился в пропасть дружбы мост,
Снова точит ножик брат на брата,
Клятвы и обеты – псу под хвост.

Европа с штатами нас кроют матами,
Раззявив рты на жирный каравай.
Уже три месяца ждут, что мы сцепимся,
Такой спектакль! Смотри, не прозевай!

Столько лет делили хлеб и сало,
Били вместе немцев на «ура!»
Но другое времечко настало,
Неужель друг друга бить пора?

Видно, европейские соседи
Подзабыли сорок пятый год.
Не будите русского медведя,
Он же вас на клочья разорвёт!

Европа с штатами нас кроют матами,
Раззявив рты на жирный каравай.
Уже три месяца ждут, что мы сцепимся,
Такой спектакль! Смотри, не прозевай!

Нам, славянам, в общем, дела нету
До врага чужого. Рядом – свой.
Кстати, не забудьте, этим летом
Годовщина первой мировой.

Словосочетание по сути
Странно: «мировая» и «война»,
Но вдаваться в тонкости не будем.
Мир – война, выходит суть одна.

Европа с штатами нас кроют матами,
Раззявив рты на жирный каравай.
Уже три месяца ждут, что мы сцепимся,
Такой спектакль! Смотри, не прозевай!

Иступлённо западные страны
Жаждут Киев-град стравить с Москвой
И готовят почву, чтоб славяне
Встретились на третьей мировой.

Ну, а может, сделать остановку
(Рубикон пока не перейдён),
Автомат, дубинку и винтовку
Отложить до будущих времён?

Европа с штатами нас кроют матами,
Визгливый хор шакалов и гиен.
Ждут крови бестии. Так скажем вместе им —
А ну-ка ша, ребята, вот вам хрен!

Европа с штатами нас кроют матами,
Но время есть ещё сменить рефрен.
Ждут крови бестии. Так скажем вместе им —
А ну-ка ша, ребята, вот вам хрен!

Старый «Яръ», ой да ноченька блудная,
Полупьяные шли по проспекту мы.
Напевали «Шмеля» да «Да ну-да на»,
Не хватало красавиц с каретами.

Не хватало жандармов с «селедками»,
В чистых фартуках с бляхами дворников,
Юных франтов под ручку с кокотками
И свистящих им вслед беспризорников.

Не хватало нам дам с кринолинами,
Гимназистов в шинелях с фуражками,
Продавцов с пирогами, ландринами,
Монастырских покоев с монашками.

Ямщиков не хватало на площади
И старушек, «торгующих семечки»,
Казака на караковой лошади…
Ох, верните ушедшее времечко…

Мороз трещит, и ветер свищет,
И колкий снег в лицо летит,
А у метро бездомный нищий
С рукой протянутой стоит…
И весь от холода синея,
Склонивши голову на грудь,
Стоит он, глаз поднять не смея…
Подайте ж, люди, что-нибудь!

А ведь давно (еще в Союзе)
Был нищий доктором наук,
Преподавал в престижном вузе,
И был известен всем вокруг.
Лихие годы перестройки
Смогли судьбу перевернуть —
Теперь живет он на помойке…
Подайте ж, люди, что-нибудь!

Он в годы прежние, бывало,
Науку двигал «на ура!»
Писал в солидные журналы
Статьи по физике ядра.
Казалось, счастье – на пороге,
Лишь стоит руку протянуть.
Он протянул ее в итоге…
Подайте ж, люди, что-нибудь!