Николай Алексеенко - В моём Подмосковье. Сборник стихов

Сегодня я впервые видел смерть,
Нет не сценическую, смерть на самом деле,
И видел, как пытались сверстники мои не умереть,
Когда в Чечне под ливнем пуль терпение на пределе.
Там был какой-то дикий пересвист,
Тех пуль, что перекрёстно в цель летели,
Будто свихнувшийся художник-абстракционист,
Картину жуткую изображал в пастели.
И, видя этот страшный хоровод,
Людей с оружием, в которых смерть летела,
Как страстно я желал, что повезёт,
Им всем и чтоб беззубая их не задела.
А, эти парни – сверстники мои,
Шли на войну, как на обычную работу,
Оставив дома души и сердца свои,
Чтобы родные знали ежечасную о них заботу.
Если б не видел запись, так и не узнал,
О том, что те, кто рядом ад познали в девяностых,
Пройти сумели сквозь свинцовый шквал,
Уверен точно, каждому это далось не просто.
А здесь мы с ними запросто вдали,
От мин растяжек и фугасов смертоносных,
И совесть гложет часто, ведь они смогли,
А мы прожили в праздности суровых девяностых.
Земной поклон вам Русские богатыри,
Не важно, что двадцатый век был на излёте,
Богатыри, да потому, что всё-таки смогли,
Спасти нам мир в лихом круговороте.
Земной поклон от дедов и отцов,
Великую прошедших, если б они знали,
Каких взрастили матери им пацанов,
Значит не зря они на той войне страдали.
Сегодня мир на той земле,
Где наши парни в девяностых погибали,
А на могилах зеленеет травка по весне,
И очень хочется, чтоб о героях долго мы не забывали.

Начинаются простые чудеса,
Поднимает наш корабль паруса,
Ждёт поход нас в океаны и моря,
Ведь морской устав учили мы не зря.
Боцман, нам отец-наставник, волк морской,
Говорил шутя про ветер штормовой,
Про девятый вал, экватор, полный штиль,
Как когда-то тоже юнгою ходил.
Знать прилежно изучал ты ремесло,
Первый раз не всем в походе повезло,
Пусть в теории ты опытный моряк,
Ну, а море всё поправит, что не так.
Чтоб салага стал искусным моряком,
Просолиться надо в первый в жизни шторм,
Подружиться в тёплом море с Нептуном,
И сквозь льды пробиться с домом-кораблём.
Изучить по курсу лоцию, компас,
Чтобы знать, где сделать следующий запас,
Драить палубу, не брезговать ничем,
И понять под килем футов семь зачем.
Такелаж своим попробовать плечом,
Знать в аврале как бывает горячо,
А полундра не пустой матросу знак,
И гордиться тем, что Русский ты моряк.
Продолжаются простые чудеса,
Мы поставили по ветру паруса,
Ждёт в походе не один нас океан,
И маршрут лежит наш через много стран.

Раз выпал в жизни случай, попал я в лес дремучий,
На ветхую избушку нечаянно набрёл,
Хотел зайти погреться, немного осмотреться,
Но ни окна, ни дверцы в избушке не нашёл.
Стою в лесу дремучем, среди дубов могучих,
Вдруг вижу среди веток летящий ступа-лёт,
Сидит в нём Бабка-Ёшка, играет на гармошке,
И голосом, охрипшим душевно так поёт.
Эх! Да, горька полынь-трава, Эх! Да, сладка в ручье вода,
В дом Бабки-Ёшки, стёжка-дорожка тебя петляя привела.
Эх! Да, молочная река, Эх! Да, кисельные берега,
От Бабки-Ёшки стёжки-дорожки, ведут в неведомые края.
Вниз ступа опустилась, к печной трубе прибилась,
И Бабка-Ёшка с ходу влетела в ту трубу,
Так вот она какая, та дверца потайная,
И я полез на крышу, чтобы войти в избу.
Из печки вылез, даже, глаза протёр от сажи,
И не могу поверить, что вижу наяву,
Передо мной царица, а рядом с ней девица,
А в той царице, братцы, я Ёшку узнаю.
Эх! Да, горька полынь-трава, Эх! Да, сладка в ручье вода,
В дом Бабки-Ёшки, стёжка-дорожка меня петляя привела.
Эх! Да, молочная река, Эх! Да, кисельные берега,
Я к Бабке-Ёшке через трубу, как кошка, попал весь в саже, вот дела!
Увидел я девицу, готов перекреститься,
Вмиг языка лишился от дивной красоты,
Глаза – озёра синие и брови тонкой линией,
Уста, как сок малиновый, длиннее нет косы.
– Ты что стоишь колодой, насмешка над природой,
Мне Бабка-Ёшка с трона, серьёзно говорит,
– Мою ты видишь дочку, на этом ставим точку,
Тебе её не сватать и зятем мне не быть.
Эх! Да, горька полынь-трава, Эх! Да, сладка в ручье вода,
В дом Бабки-Ёшки, стёжка-дорожка меня петляя привела.
Эх! Да, молочная река, Эх! Да, кисельные берега,
Влюбился в дочку, но знаю точно, что не отдаст её Баба-Яга.
Не сильный сказок я знаток, но вспомнил нужен серый волк,
Большой специалист в лесных законах,
Чтобы сюда его позвать, тогда мне точно надо знать,
В каком сейчас находится районе.
А Ёшкин-Кот, он здесь живёт и избу бабки стережёт,
От всяких незадачливых туристов,
Надежда малая, что кот, у бабки дочку уведёт,
И сделает всё в срок и бескорыстно.
Эх! Да, горька полынь-трава, Эх! Да, сладка в ручье вода,
В дом Бабки-Ёшки, стёжка-дорожка меня петляя привела.
Эх! Да, молочная река, Эх! Да, кисельные берега,
От Бабки-Ёшки стёжки-дорожки, ведут в неведомые края.
Поймала бабка нас с котом, сказала —Суп будет потом,
Сейчас займусь я этим вот туристом,
Сбежались слуги-упыри, связали, в печь поволокли,
Жаркое сделать из меня персон на триста.
Что было силы, закричал, во сне, с кровати я упал,
Не сразу понял, что кошмар мне только снится,
Вот так я в сказке побывал, но главное, во сне узнал,
Живут на свете дивной красоты девицы.
Эх! Да, горька полынь-трава, Эх! Да, сладка в ручье вода,
В дом Бабки-Ёшки, стёжка-дорожка меня петляя привела.
Эх! Да, молочная река, Эх! Да, кисельные берега,
Хотя б немножко, дочь Бабки-Ёшки, хочу увидеть снова я.