Эдуард Асадов - Что такое счастье

Ведь если бы все мы вот так любили,

То чувства людей обрели бы крылья,

А наша земля превратилась в рай…

29 января 2002 г.

Москва

Веселые споры

Мы спорим порой будто две державы,

А после смеемся, слегка устав.

И все же не могут быть оба правы,

При спорах один все равно не прав.

Ах, люди! Ведь каждый, ей богу, дивен.

Вот книгу читаем и снова спор:

«Ты знаешь, прости, но роман наивен» —

«Наивен? Но это же просто вздор!»

А может ли сеять раздор природа?

Еще бы! И даже порой с утра:

«Взгляни: нынче сказка, а не погода!»

«Да, да – препаскуднейшая жара!»

А бывает ли так: не склоня головы,

Оба спорят, но оба при этом правы?!

Да, когда они фразу за фразой рубят,

Но при этом безбожно друг друга любят!

5 августа 2001 г.

Красновидово

Два слова поэту

Любой на свете вправе быть никчемным,

Бездушным или каменно-минорным,

Без всяких чувств встречающим рассвет.

И лишь поэт обязан быть влюбленным,

Сурово-гневным или окрыленным.

Бесстрастный же – он вовсе не поэт!

Бывает так: устал неимоверно

И скрылся бы от всяческих страстей.

Но как молчать, когда кому-то скверно,

Иль боль стоит у чьих-нибудь дверей?!

А если кто-то – у любви во власти,

А вот сказать не в силах ничего,

Ну как пройти мимо душевной страсти

И не отдать несчастному в ненастьи

Хотя б частицу сердца своего?!

А сколько в мире искреннейших женщин,

Кому достался лед, а не удел,

Чей путь был не увенчан, а развенчан,

И свет в глазах досрочно потускнел…

И, видя их притушенных, но милых,

Кому досталось в стужах цепенеть,

Какой же ты поэт, коли не в силах

Вернуть тот свет и душу отогреть!

Пусть твой удел – терзания и слава

И ты живешь, мечтая и любя,

И все ж не можешь, не имеешь права

Жить на планете только для себя.

Известнее ты всех иль неизвестней —

Не в этом суть, а в том, что в бурях бед

Ты должен быть оружия железней…

И, только став их верою и песней,

Ты вправе жить со званием ПОЭТ!

18 октября 2001 г.

Москва

Мы идем с тобой, взявшись за руки

Мы идем с тобой, взявшись за руки,

Вдоль бульвара меж тополей.

Я б хотел тебя вскинуть на руки

И нести по планете всей…

Ты смеешься: «Увы, когда-то

Я легка была словно пух…

А теперь не бесплотный дух!

И поднять меня сложновато…»

«Что мне груз! – говорю я. – Милая!

Пусть года по судьбе прошлись.

Только я еще с доброй силою,

Мог тебя б еще вскинуть ввысь!

Впрочем, сколько бы плоть ни весила,

Только, надо признаться смело,

Что характер наш, скажем весело,

Иногда повесомей тела…

И, прости за такую фразу,

Только, если зажжен огнем,

Я вздыму тебя ввысь не сразу…

Значит, дело тут только в нем.

А коль так, то во имя мудрости

Ты характер чуть-чуть измени:

Убери из него все трудности,

А все нежности сохрани.

Вот тогда-то мы, взявшись за руки,

Может, станем зари светлей,

И тебя сквозь огни-фонарики

Я уверенно, вскинув на руки,

Пронесу по планете всей!»

11 октября 2001 г.

Москва

Поздняя любовь

Пусть радость к нам поздно с тобой пришла.

Ты шутишь: «Носилась без нас как рыба!»

Не надо ироний, не надо зла,

Ведь все же нашла она нас, нашла,

Давай же ей скажем за то спасибо!

Ты только представь, что любви звезда

Когда-то спокойно, неуловимо

Взяла и прошла бы сторонкой мимо

И нас не заметила, на нашла?

Ну что бы, скажи, тогда с нами было?

Ведь мы б с тобой были несчастней всех!

Ты в страхе ладошкой мне рот прикрыла:

«Об этом и думать-то даже грех!»

Ну грех или нет – не берусь судить.

Ты знаешь я, в общем, не суеверен.

Я просто доверчив и сердцем верен.

И только в судьбу я всегда намерен

И верить, и с нею в согласьи жить.

Поэтому надо ли говорить:

Мы встретились поздно или не поздно?

Не годы способны судьбу решить,

А люди, что могут всегда любить

Как мы – до отчаянности серьезно.

Вот многие, радуясь, пьют вино

Для временно-сладкого настроенья.

А нам ну совсем ни к чему оно,

Ведь нам много крепче хмелеть дано

От слов и от всяческого общенья…

Конечно, прекрасно, когда влюбленные

Наивною песней упоены,

Совсем по-щенячьи, еще зеленые,

Кидаются в первый порыв весны.

И я тут совсем не ворчу, не ною,

Я тоже всем сердцем люблю цветы.

Но все ли они, просияв весною,

Полны и до осени красоты?