Петр Ассесеров - До последних снегов с журавлиной строки…

И такой далекой.

Под звездою безымянной,

Над цветком востока.

Но кручиниться не надо.

Сколько счастья было!

Чтоб в сентябрь, на грозди сада,

Осень слезы лила.

* * *

Тяжело было наше молчанье.

Сколько минуло лет с той поры?

И далекие дали с грачами,

И прудов гулкий край детворы.

И туманные дали от солнца,

А на горках цветы, да цветы.

И не светятся больше оконца,

У которых печалилась ты.

Не забыть мне тот солнечный вечер,

А в глазах голубую тоску.

И заката разлитые свечи,

И тугую капель по песку.

* * *

Ночные дремлют небеса.

Какое облако над нами!

И в чащах черные леса

Прозрели совьими глазами.

Шумит вдали густая рожь,

Как будто ветром раскачала.

Ты этой музыкой живешь,

С рожденья, с самого начала.

А мне любовь твоя нужна.

Мне без нее здесь счастья нету.

Зачем была со мной нежна?

Я знать хочу, не сказка ль это?

О чем щебечут родники?

Мы были б счастливы, родная!

Пускай, как звезды далеки,

От нас в дожде просветы рая.

Однажды, если я уйду,

То навсегда, и так далеко.

И тот, кто водится в пруду,

По-волчьим стежкам шел с востока.

Хотя бы ради доброты

Не шли проклятий мне в дорогу.

И снова, снова снишься ты,

С горячим вздохом у порога.

Какая музыка звучит!

Но нет костра, чтобы согреться.

В холодный мрак одной свечи

О, как молчать умеет сердце.

И даже поздние цветы,

Как тыщи солнц горят над прудом.

Куда ходили я и ты

К бобровым, пасмурным запрудам.

Ты так любить бы не смогла,

А я не смел сопротивляться.

Как зеркалами навела,

Которым велено кривляться.

* * *

Капли тихой росы отдают холодком,

По ветвям неподвижным стекая.

Что грустишь несмеяна? Уж май за окном.

Ведь не в сказке живешь так страдая.

Не печалься о прошлом, горят фонари.

И рассвет отразился в колодце.

И твой пес – сторож лютый, умрет у двери.

Из твоих рук хоть яда напьется.

Ты была, как ни с кем, откровенна со мной.

Ну, а проще сказать,– не любила.

Не по мне так страдала, чтоб ринуться в бой,

Не меня до ворот проводила.

А когда-то ждала мой привет допоздна.

У крыльца горячо обнимала.

Ты прости, коль обидел, лесная княжна.

О каких днях всерьез заскучала?

А когда-то со мной ты ждала журавлей.

Белым платьем дразнила сирени.

Вспомни, сколько дарил тебе лунных ночей?!

Не поверив твоей злой измене.

Я покой и уют обойду стороной.

Дальний путь будет нам приговором.

Не вернусь никогда, не увижусь с тобой.

По махай мне рукой с косогора.

Ты не знала печали, не знала любви.

И не верила в счастье крылатое.

И когда горевали в садах соловьи.

И тебя за другого про сватали.

Может вспомнишь широкие зори небес.

И костры до утра позабытые.

И тропинку в огнях, сквозь сиреневый лес,

И луга у дождей под копытами.

Я уеду и скроюсь за все города.

Не в погоню за синею птицей.

Где звезду отражают потемки пруда,

Как холодное око волчицы.

Как устану, телегу свою догоню.

Что тебе мои слезы, пусть катятся.

За такую тоску никого не виню,

Ох, со мною она и наплачется!

* * *

А к колодцу и ветер тропы не найдет.

От того ли ручей стал туманней и тише?

И туман над водой то ли с поля плывет,

То ль подстреленный лебедь так коротко дышит?!

И бежит далеко за волною волна.

Той реки, для рыбачьей забавы.

У вороньего камня дорога одна

Та, что к церкви ведет медно главой.

Там, где в чащах черемух живут соловьи,

И рассветы встают над лугами,

Где дурманной травой пахли губы твои,

Под тугими в ту ночь парусами.

И прощальный твой вздох над бегущей волной.

И последний рассвет над рекою.

И церковный трех башен малиновый бой,

Где лишь раз повстречался с тобою.

* * *

И мелодия ветра, и птиц легкокрылых,

И заря за высоким холмом у реки.

И букет на ветру, что под сердцем носила,

И летящие к звездам в пургу мотыльки.

Все осталось в дожде. Это звездная осень

Еле шепчет травой, словно губы твои.

Словно вверх сквозь листву меня к стае уносит,

Что еще так видна в обнаженной дали.

И не надо прощать, и не надо прощаться.

Все осталось, как прежде, свеча над столом…

В сани к черной пурге нету места податься.

Облетает мой сад с перебитым крылом.

И река, что под утро навеки застыла,

И сплетенные нами из листьев венки.

Легче музы и музыки шла и любила,

До последних снегов с журавлиной строки.