Николай Майоров: Стихи Николая Майорова. Поэзия. Альманах. Вып.20. 1977 г.

Я в жизнь вошел тяжелым и прямым.
Не все умрет, не все войдет в каталог.
Но только пусть под именем моим
Потомок различит в архивном хламе
Кусок горячей, верной нам земли,
Где мы прошли с обугленными ртами
И мужество, как знамя, пронесли.
(……………………..)
Но как бы ни давили память годы,
Нас не забудут потому вовек,
Что, всей планете делая погоду,
Мы в плоть одели слово «человек»!

Где-то в небе
за Дунаем,
у склонившихся Карпат,
перья желтые роняя,
таял розовый закат.
Ветры спали солнца ради,
тени с гор в равнины шли.
Кто-то долго нежно гладил
грудь истерзанной земли.
И она вздыхала томно
в ослепительный опал:
в небе плыл закат огромный,
перья желтые ронял.

Здесь подлецы и казнокрады,
свиные рыла и подлог.
Чинуши, ждущие награды,
царя владетельный сапог.
Здесь городничих легионы
суды негласные вершат.
Здесь мелких тварей миллионы
вприпрыжку в ведомства спешат.
Секут детей. Считают деньги.
Сбивают цены. Спорят. Лгут,
бород заржавленные веники
уткнув в свой приторный уют.
Здесь держиморды с их замашкой.
Здесь доже вор бывает прав.
Здесь сам Ноздрев играет в шашки
и шашки пичкает в рукав…
…И сколько их,
пустых святош,
среди отъявленных уродов,
один с другим, как капля, схож!

Это все знакомо и понятно.
Скрипнет дверь. Потом забрешут псы…
И от рам неровной тенью
пятна
упадут бесшумно на часы.

Стрелки медлят. Дразнят — не иначе,
и считают время — не проспи.
Так пересчитывает сдачу
скупой и недоверчивый кассир.

Но тебе вставать еще не скоро
и, наверно, слушать надоест,
как, не находя удобных мест,
чьи-то тени ходят коридором.

Ты для меня и музыка, и сон,
Последний снег, осенняя прохлада,
И всплеск последний града,
И ночь, что подступает под балкон
Великолепьем августовским сада.

Я весь в тебе. Давай поговорим,
Пока мы здесь вдвоем, неотделимы.
Как дышим мы дыханием одним
И не живем, а медленно горим
И даже уловляем запах дыма.

Так навсегда меж нами повелось:
Считать обидой легкое участье,
Над чувствами не ставить выше власти,
С ума сходить от бронзовых волос
И шепотом рассказывать о счастье.

Будь для меня постылою простудой,
Будь горною тропою до небес.
Я не спрошу, — зачем ты и откуда?
Будь для меня одним великим чудом
Из тех семи прославленных чудес!

Будь для меня и небом и землей,
Пошли на смерть, корми тяжелым хлебом!
Я всем плачу тебе: собой,
Словами лучшими и славой ветровой,
За эти руки, пахнущие небом!

Я был влюбленным в лес и в воду,
В простую радость, в игры на дворе.
Курил табак. Крал тайно из комода
Отцовский карабин, хранимый в кобуре.

Друзья мои, — владельцы птичьих клеток,
Невинных снов, диковинных гвоздей, —
В часы нужды курили листья с веток,
Дрались у игрищ, крали голубей.

На все был спрос, к любой покупке повод.
Превыше всех коллекций старины
Ценились карабин и книжка "Овод",
Для них, казалось, но было цены.

Мир был предельно прост и ясен.
И за пригоршню пятаков
Мы покупали мыслимое счастье,
Закованное в тяжести подков.