Эксир Кей - Баблократы

«Крутой» щеки, набитый салом, фэйс.

А муж той женщины вбивает сапогами

Педаль «газ», уезжая в долгий рейс.

Ещё я ненавижу баблократа:

Закон о проституции он первым издаёт.

Но сам не понимает, что когда – то

Он дочь свою на это отдаёт.

Себя он называет господином.

Боится он народа – тот един.

Един в поступках. В мнении едином

Народ присвоит званье «господин».

Причёску, «с понтом», носит он такую

Не зря. Готов он ко всему.

Когда народ взродит страну родную,

То баблократ отправится в тюрьму.

Их ненавидеть, для меня, готово.

Хотя не скрою, этому не рад.

Но очень, очень жаль, что слово

Неверно переводят – «демократ».

Век милосердья! Слышен глас народа –

Перевести правдиво слово нам не лень:

«Народовластье» – день в четыре года,

«Народоуправленье» каждый день.

Я стихоплёт. И это не скрываю.

Питаюсь тем, живу я и дышу.

И если хоть один, хоть строчку прочитает,

То значит, не напрасно я пишу.

Стезя моя, наверное, такая:

Пишу стихи и радую людей.

А может быть, я боль им причиняю.

Меня, прошу, за это не жалей.

Полжизни нас считают чудаками.

Тем ложат нам на шею тяжкий камень.

Ты не грусти, ведь мы с тобой прорвёмся,

И с бедами своими разберёмся.

Свой путь продолжим мы идти.

Не всех, не без разбора, но простим.

И, чтобы ад наш стал для многих раем,

Мы камни те цветами разбросаем.

Служитель муз. И это не скрываю.

Коль рифмы сами в голову метут,

Пиши стихи и знаю, твёрдо знаю,

Преобразуют некую мечту.

Я стихоплёт. Как многие другие.

И вижу то, что прочим не дано.

Пускай глупцы и люди неплохие,

Жаль их. Им остаётся лишь одно.

Полжизни им считать нас чудаками.

Тем вешать нам на шею новый камень.

Ты не грусти, ведь мы с тобой прорвёмся,

Мы с бедами своими разберёмся.

Свой путь продолжим мы идти.

Не всех, не без разбора, но простим.

И, чтобы ад наш стал для многих раем,

Мы камни те цветами разбросаем.

Украл идею этот умник,

Уверенный в себе самом.

Но не узрел: не каждый суслик

Бывает в поле агроном.

Моцарт музыку играл.

Нотами за ним писал

Рядышком Сальери.

Где-то ноты добавлял,

Где-то вовсе убирал

В нотном стане веря,

Что исправив ноту, такт

Будет музыка звучать

Непременно чище.

Чтоб вниманье уделять

И бабло себе срывать.

Кто там Моцарт? Нищий.

И не важно, где сальер:

В поле, на заводе,

В парламенте, например.

С виду умный вроде.

Стоит моцартам писать,

Тут сальеры потрошат.

И хоть слово поспешат

Испоганить гнусно.

Опорочат, оплошат.

Стыдно братцы, грустно.

Моцарты изобретут

Враз сальеры тут как тут.

Он талант и он мудрец,

Но без моцарта конец.

Дескать, – я в стихах король,

Но без моцарта он ноль.

И сегодня видишь ты.

Из пиарной маеты,

Из сальерной суеты

Препаршивые мечты.

Примазюкаться к умам,

Присюсюкаться к ушам,

Дескать, Моцарт не пример.

Дескать, всё писал сальер.

Рубят вся и всех сплеча…

Только моцарты молчат.

Моцарт. Он всего один.

Моцарт – он неповторим

Такова дорога.

А сальеров пруд пруди.

Не пытайтесь победить

Их. Сальеров много.

Был кровавый сорок первый год.

Было время Штефан – Водэ жил.

Но всегда он защищал народ,

И Отчизне до конца служил.

От Днестра и до чужих морей

В бой вступал, и подавал пример,

Помнил он солдатских матерей,

Дорогой молдавский офицер.

Офицеры Молдавии. Усталые лица.

Офицеры Молдавии – ваш порядок суров,

Офицеры Молдавии. На нелёгких границах

Продолжаете славу достойно отцов.

В страшный час, когда враги пришли

Развалить страну Эс, Эс, Эс, Эр,

Ты не отдал им своей земли,

Боевой товарищ офицер.

Быть Молдавии родной всегда!

В Приднестровье не бывать войне.

Жизни ты сберёг своих солдат,

Развалиться ты не дал стране.

Офицеры Молдавии. Усталые лица.

Офицеры Молдавии – ваш порядок суров,

Офицеры Молдавии. На нелёгких границах

Продолжаете славу достойно отцов.

Привет тебе прекрасная Молдова!

Трудолюбивая республика моя.

Людей великих вижу я сквозь это слово,

Простых и терпеливых вижу я.

И знаю я Молдавия родная,

Всё сбудется в истории твоей.

Со всех концов большой земли, с любого края,

Стремиться будут к Родине своей.