Николай Теличко - Луиза и Морис

Он становился с каждым днём,

Сильнее, наполняясь: светом,

Теплом, свободой и добром!

Глава IV

И вот однажды в день чудесный –

Пред ней предстал Морис из прерий,

Среди которых был известным,

И одиноким мустангером,

Он поразил, как гром небесный –

Её нетронутое сердце,

И завладел им полновесно,

Открыто, искренне и честно,

Он ощутил всю прелесть взгляда,

Всю красоту ресниц тончайших –

В глазах с оттенками печали,

Которых он не видел раньше,

И чтобы радость к ним вернулась –

Он преподнёс подарок славный,

В ответ Луиза улыбнулась –

И больше не был взгляд печальным,

Морис подвёл подарок тихо,

И передал из рук поводья –

Им был мустанг из прерий диких,

Неукротимый, превосходный;

Их взять Луиза не посмела,

И перед всеми объявила,

Что есть одно из главных дело –

Объездить лошадь попросила,

Морис вскочил в одно мгновенье,

И без седла он обошёлся,

Чтобы привыкнул к ощущеньям –

Мустанг – крапчатым, что зовётся,

Во весь опор помчалась лошадь,

И постоянно порывалась,

Чтобы не длилось это дольше –

Расстаться с тем, с кем повстречалась,

Вскочив на задние копыта –

Заржала дико и свободно,

Со взглядом страстным и сердитым –

Пыталась сбросить груз столь сложный.

Глава V

Попытки были все напрасны,

Конь с ним не смог бы совладать,

Сказался опыт в этой части,

Что мустангер смог показать,

И выбившись из сил в итоге –

Остановился конь совсем,

Была потеряна свобода,

И всадник сделал, что хотел;

Под звуки всех рукоплесканий –

Одним движением Морис,

Улыбки рядом замечая –

С коня прыжком спустился вниз,

Луиза взглядом восхищенья –

Смотрела всаднику в глаза,

И столь безропотным движеньем –

Поводья взять теперь смогла,

Морис сказал ей, что отныне –

Ей только конь принадлежит,

И им препятствия любые –

Вдвоём лишь можно покорить,

Она взяла коня и нежно –

В конюшню тихо повела,

Любовь возникла безмятежно,

Как загорается звезда!

Глава VI

Был яркий день, светило солнце,

И воздух свежий наполнял –

Просторы прерий, и в оконце –

Луизы – мягко проникал,

Вдохнув его, и улыбнувшись –

Она мечтала о любви:

О самом светлом в жизни чувстве,

В котором люди рождены,

Она хотела и желала –

С Морисом быть наедине,

И эту радость ощущала –

О нём подумав в тишине,

Её глаза чудесны были –

В мгновенья эти и в душе,

Все чувства заново ожили –

В её глубинной красоте,

Собравшись с мыслями, и вскоре –

Она вскочила на коня,

И понеслась, его пришпоря –

К желанной встрече для себя!

Глава VII

Прогулка высших лиц Техаса –

Была назначена давно,

И люди эти ждали часа –

Когда всё будет решено:

Вопросы, думы, обсужденья,

Приобретение земель –

Не вызывали восхищенья –

Луизы в день любви своей!

Ей нужен был лишь взгляд единый –

Того, которого ждала,

Желала больше всех увидеть –

Средь лиц других, как никогда;

И вот из дебрей показался –

На чёрном диком скакуне –

Морис, которому признаться –

В любви мечтала в тишине,

Морис приветствовал Луизу,

И посмотрел в её глаза,

А миг несчастья был так близок,

И лошадь с места понесла –

Свою хозяйку с диким бегом,

Ещё быстрей, быстрей вперёд,

Но и Морис сам мчался следом,

Её спасти он только мог,

В безумном вихревом потоке –

Где жизнь прерваться может в миг,

Где были силы на исходе,

Но мустангер её настиг,

Они вдвоём остановились,

И вдруг услышали в глуши –

Как к ним мустанги подходили,

Чтоб им отрезать все пути,

Морис с Луизой не спешили –

Бросаться прочь из этих мест,

И подождать чуть-чуть решили,

Иначе им придёт конец;

Как только кони появились –

Морис с Луизой сорвались,

Мустанги дико разозлились –

И вслед за ними понеслись,

Сменялись виды, и красоты –

Просторов не были важны,

И проносились жизни годы,

И смерть пыталась их найти;

Он был уверен, что успеет –

Сбежать от диких скакунов,

Но только крапчатой не верил,

Не знал – предел её каков?

Их впереди ждала преграда,

Чрез пропасть прыгать суждено,

Луиза с верою сказала,

Что её лошадь сможет всё,

Она Луной её назвала,

Луна её не подвела,

И ту преграду миновала,

Что впереди её ждала,

Морис велел скакать к запруде,

И дожидаться его там,

А сам надеялся на чудо,