Где ты? С кем ты, милая звезда?
В сумерках теряюсь без понятий.
В памяти – тепло твоих объятий,
За окном – несутся поезда…
Где и с кем ты? Не найти ответа, —
Жив ли я, иль в ревности погиб!
Талии твоей изгиб
В мыслях, – протянуть бы до рассвета!
Можно ль быть покойным, если миг —
Вечность бытия; столетье;
Отвергает разум междометья, —
Сквозь дремоту видится твой лик.
Сквозь дремоту, милая Мария, —
Аве МариЯ! Аве МариЯ!
Милая Мария, – Аве, Аве!
Аве МариЯ…
Вечер. Я дышу, дрожу пред небесами,
Пью дешевый спирт, разбавленный вином;
Почему-то принято ходить под колпаками,
Только мой колпак не годен под дождем!
Не из робких я, мне незачем бояться
Ни сплошных костров, ни тучи грозовой;
Но сегодня вынужден я по глазам скитаться,
Чтоб хотя б в одних глазах узнать Ее.
Вера и любовь – спасенье для заблудших!
Верую и я, и может быть – люблю;
В мире не сыскать ни ангелов, ни худших, —
Именно поэтому за худших я ропщу.
Пусть они поймут, пусть душам станет легче,
Пусть пошлет им Бог удачи и любви!
Я ж – дышу, дрожу, и надо мною вечер,
И хоть мне паршиво, я промолвлю: Се Ля Ви!
Если мне порой тоскливо,
и грустинка так некстати
каплей падает на грудь, —
Я сметаю беззаботно,
будто старый лед в апреле,
надоедливую пыль.
Сердце давеча любило,
и шептало на закате:
«Идеал не позабудь!»…
Но звезда вернулась к плоти,
за окном – концерт капели, —
снег пылающий остыл.
Но – плевать! Смывает слезы
с разогретого асфальта
вновь зашедшая Весна… —
Я сдуваю беззаботно,
будто мертвый лед в апреле,
надоедливую пыль.
В чашке стынет чёрный кофе.
Утро! Свежая заря
На стене рисует профиль
Пасмурного сентября.
Сигаретный дым клубится,
Вспоминается лицо, —
То, в которое влюбится
Было в прошлом суждено.
Солнце, из-за туч прорвавшись,
Нежит сонные глаза;
По стеклу течёт, сорвавшись,
Капля, – вечности слеза.
Я слышал: тысячи дорог
Гудели.
И сын метели
Занемог.
Метель завыла, придыхая, —
«Умираю!»,
Кричал ей сын сквозь ветер,
Погибая
В останках снов.
Под щелканье часов
Разбитых,
Он шел по снежной улице,
Убитый,
Разбитый на осколки, будто лед.
Его подруга
– лунная походка —
Любовью сердце нежно растопила.
Любовь касаньем бедного убила, —
«Я умираю!» – восклицал лишь он,
И все смеялся, приняв смерть за сон.
Я знаю: ты где-то рядом.
Дыханием чую, взглядом,
Что пара шагов – и вдруг
Покажешься ты, мой друг.
Я верю, – придёт секунда;
Забудутся доллар, фунты;
И рубь улетит под люк, —
Останешься ты, мой друг.
Последняя сигарета! —
Мы бросим к чертям и эту.
Не грея замерзших рук,
Мы скажем друг другу: «Друг».
Зимой улетают птицы, —
Проводят их наши лица,
И после, в круженьи вьюг,
С тобой мы простимся, друг.
Грусть моя! Ты лишь приснилась,
Ты – лишь прошлого зола;
Было: сердце колотилось
От любовного вина.
Ошалев от страсти юной,
От бессонницы и грез,
Очарованный подругой,
Я не знал ни бед, ни слез!
Ревность сладко отзывалась
В каждом атоме души;
Безотчетно рисовались
В голове
Ее черты…
Нынче – лишь напоминанье;
Отзвук! Выцветший портрет…
И заветное свиданье
Отшумело в цвете лет.
Меж нами разница одна:
Вам дорога звезда в оправе,
А мне лишь та звезда мила,
В которой мнится простота.
Летний вечер. На закате,
Утомленный поцелуем,
Я искал в тени аллеи Ваших глаз.
Целой ночи мне не хватит,
Чтобы, чувствами волнуем,
Дух мой влюбчивый устал мечтать о Вас!
Воспаленный Вашим взглядом,
Я прошляюсь до рассвета,
Чтоб не спать и поцелуй наш вспоминать!
Я отравлен сладким ядом,
Сердце надолго согрето, —
Право, незачем душе моей страдать!
Если Вы того хотите,
Я Вам выстелю дорогу
Из поспевших, с неба выловленных звезд!
Только миг остановите,
Позабыв на миг тревогу, —
Дайте руку! – впереди – планета грез.
Читать дальше