Вера Сафронова - Два подвига, два князя, две победы

И перестала у окошка,
Как дома, просто так сидеть.
С утра в делах, да и в заботах,
И что в пустую даль глядеть?!

И научилась вышиванью,
На посиделках песни петь,
Да и на мужа по-иному
Вдруг начала она смотреть.

Тот то в делах, а то в походах,
Случалось, долго пропадал,
И долго весточки, бывало,
С гонцами ей не отправлял.

Как приезжал, чего-то строил,
У городских все стен торчал,
Поставил снова укрепленья,
Ворота новые менял.

Все вызывало удивленье,
И что ж он снова замышлял?!
Вот он ремесленникам новый
И шлем зачем-то заказал.

Жене же он и слов не молвит,
Куда собрался воевать.
Затосковала Ростислава,
Не хочет мужа отпускать.

Про кротость вроде бы забыла;
Допрос решила учинить,
У Ярослава, что задумал,
Сама решила расспросить.

Лишь ужин минул, и в покои
Уставший Ярослав шагнул,
В объятьях он жены любимой
В тот миг сейчас же утонул.

Ему мила ее забота,
Ее любовь его бодрит,
Хотел ей ласкою ответить,
Но Ростислава не велит.

Во двор его та увлекает,
К воде, подмерзшей чуть, зовет.
А там под шум реки глубокой
С ним разговор она ведет.

«Смотри, как речка говорлива,
Так будь и ты со мной такой,
Светла звезда на небе синем,
Так будь и ты так чист душой.

Скажи, под небом этим стоя,
Что ты задумал, не таи!
Зачем тебе опять не спится,
В какие ты идешь бои?

И почему твой взгляд не весел,
Бравады нет в твоих глазах,
И почему любовь упрятал
В своих вишневых ты устах?

В глаза мои давно не смотришь,
В душе какой лед затаил?!
Смотреть, как ты переживаешь,
И у меня нет больше сил.

Коль враг опасен, будь умнее,
С ним лучше заключи ты мир,
И не устраивай для птицы
На поле брани славный пир!»

А Ярослав, ту речь внимая,
Вдруг головой своей поник:
Речь Ростиславы сердце ранит,
Течет потоком, как родник.

«Ах свет ты мой, мое сердечко,
Коль знала б ты, как мне люба!
Но ведь начертана не нами
Злодейка, горюшко-судьба.

Не мною мне мой путь указан,
То воля Господа, прости!
Он выбрал мне судьбу такую,
И крест свой мне дано нести.

Переяславль! Мой город древний —
Он центр Суздальской земли,
Не дали править мне им боги
И власти мне не отвели.

Князья Владимира решили,
И суздальцы им вторят вновь,
Что земли наши очень скудны,
А значит, снова будет кровь.

И будут битвы удалые,
На землю головы падут,
И кто-то побежит с позором,
Другие – славу обретут.

Прости меня ты, Ростислава,
Что не могу я дать покой,
По воле твоего отца Мстислава
Я обручен навек с тобой.

Но лишь глаза я закрываю
После томительного дня,
В сон провалившись, улетаю,
Меня не держит здесь земля.

И все в тумане исчезает,
И ты печально машешь вслед.
Отец твой меч свой обнажает,
В шлем и кольчугу он одет.

Наносит он удар мне в спину,
Смеется злобно, я бегу
И падаю я, поскользнувшись.
Очнулся. Я на берегу.

Река течет, и мутны воды,
Но голос чей-то вплавь зовет,
Шагаю в ледяную воду,
Гляжу, ладья ко мне плывет.

Поплыл и я к ладье. Поднялся.
Богат там стол, князья сидят.
И мне они бокал подносят,
Я пью. Все на меня глядят.

Мое дыхание прерывалось,
В глазах предметы рядом в ряд,
Плывут вокруг и исчезают,
Вдруг понял я, что это яд!

В поту холодном просыпаясь,
Я вижу – рядом ты со мной,
И сердце, кровью заливаясь,
Трепещет, долог ли покой?!

К чему тот сон не угадаю,
И кто мне даст на все ответ,
Скажи же мне, жена родная,
И дай, коль можешь, ты ответ,

Как мне унять родимых братьев,
С князьями как мне спор вести,
Или, с отцом твоим сразившись,
Мне лучше славу обрести?!»

Застыла свечкой Ростислава,
Как воск, слеза из глаз бежит.
И закусивши алы губы,
В даль бесконечную глядит.

Но света белого не видно,
Пятном сплошным – одна луна.
То ли туман перед глазами,
Или от слез та пелена?!

В ногах нет сил, они ослабли,
Уходит из-под ног земля,
И речка, блеск воды кидая,
Извилась, будто бы змея!