Олег Зезюля - Строки памяти

Душа его, я чувствую, принадлежит поэзии – он дышит ею, его стихи растут «как звезды и как розы» по выражению Цветаевой. Мне кажется, в одном из стихотворений Олег нашел образ, точно представляющий его взаимодействие с окружающим миром – ЦВЕТОК НА СКАЛЕ, а может быть это даже полярный мак, которому он также посвятил отдельное стихотворение «Вылазка». Чуткое, горящее сердце его напоминает ярко-красный мак под сильным ветром времени, а растет его творчество, как цветок, на скале нашей памяти – о прошлом, без осознания которого невозможно строить будущее, ни жить достойно в настоящем. Так достойно выдерживает удары судьбы Олег, обладая, нежной, как цветок, душой Поэта. Поэтический голос его звучит во всех его стихотворениях исповедально, интимно, сокровенно. Может быть, я бы сравнила его стихи с калиной под снегом – ярко-красные ягоды на белом снегу. У него есть и такое стихотворение «Калина»:

Удивительно точный образ калинушки – русского деревца, мы знаем, что от холода эти горькие ягодки становятся сладкими, как и в жизни человека – через испытания и скорби приходит прозрение, понимание, что только через страдание можно прийти к радости, свету.

А светлых, точнее светоиспускающих строк, выстраданных, искренних, подлинных, что порой важнее, чем даже искренность, у Олега немало. В его стихах есть не только страдание за людей, переживших кошмары сталинских лагерей, но и радость освобождения, восторг, полет. В них настоящая жизнь, это стихи достойного человека, в душе которого горит огонек, как полярный мак – спасение, хотя самому поэту, остро переживающему боль времени, боль за поруганную Россию, видимо и нет успокоенья.

А сколько стихов о родной природе, о первой нежной любви, о нашей суровой сибирской зиме, о ее необычной красоте, о рассветах и закатах, о двух строчках, которые он просит написать любимую, и эти две строчки – «роса с лепесточка, слезы во тьме». Лучшее подтверждение тому, что душа поэта – цветок на скале, хрупкий и нежный, но сильный, способный перенести любую стужу.

Жил Олег в Тикси, на крайнем Севере, есть у него стихотворение «Тиксинский сон» – сон человека, прожившего большую часть в п. Тикси:

Читать такие стихи – ВОСКРЕШАТЬ жизнь тех, кого нет. Окликать страшное прошлое. Глядеть в их глаза, слышать речь тех, ушедших…

Читать стихи Олега горько и радостно. Читая их, убеждаешься в высокой духовности, человеческой и художественной одаренности поэта:

А Колыма – Олег посвятил этому страшному месту, куда стянули цвет арестантского мира, где столько погибло людей, много стихотворений, подтверждая мысль Александра Солженицына: «Колыма в Архипелаге – отдельных материк, она достойна отдельных повествований…»:

В наши дни Варлам Шаламов, Анатолий Жигулин, Юрий Домбровский, Евгения Гинзбург, писатели и поэты, прошедшие ужасы колымских лагерей, напечатаны массовыми тиражами, услышаны читателем. Лагерная тема… «Особый жанр – единственная возможность помочь павшим и отверженным, спасти их от забвения», – пишет Виталий Шесталинский в книге «Рабы свободы». И я хочу, добавить еще одно имя – имя Олега Зезюля – в творчестве которого мы наблюдаем феномен ПРОНИКНОВЕНИЯ в психологию людей, переживших ужасы советских концлагерей – просто захватывает в его стихах подлинность переживания – будто все то, что он описывает в стихах, было с ним самим! Он призывает этим читателя – прийти в сознание, уйти от «бессмыслия», очнуться от бессмыслия и бесправия, вернуть себе достоинство. И память, ведь все наше прошлое отнято у нас, уродливо искажено. В стихах Олега звучат голоса тех, кого он чувствует, как живых, и вспоминаются строчки Пастернака:

Может быть именно для того, чтобы от всех тех лет остались не только пересуды, и даже не только документы о реабилитации невинных, того, чтобы попытаться понять, кто были и откуда те, кого на свете нет, мы читаем и перечитываем стихи Олега Зезюля.