Лариса Рубальская: Признание в любви

Это сладкое слово – свобода,
Без скандала. Без развода.
Брошусь в это звенящее лето
Без печали, забот и тревог.
Это сладкое слово – свобода,
Я танцую с небосводом,
На призывный гудок парохода
Я лечу, как на свет мотылек.

Хочу успеть я то, что раньше не успела.
Душа, как вишня, к любви поспела.
И я готова к приключеньям и романам.
Пускай недолгим, быть может, к обманным.
Я отпускаю поводок, живи как хочешь.
Сама я знаю, как мне тратить ночи.

Он жил в высотке на последнем этаже,
Он мне плеснул глоток шампанского в фужер.
На белых стенах кабинета
Портреты женщин неодетых,
И я сама уже почти что в неглиже.

Ну что он смотрит сверху вниз,
Исполню я его каприз,
Он птица важная – я вижу по полету.
А я не то что влюблена
И от шампанского пьяна,
А просто так – сопротивляться неохота.

Печальный опыт я имела столько раз!
Вот на часы он должен посмотреть сейчас.
Зевнет и скажет: – Время – деньги,
Пойдем, хорош глазеть на стены, —
И холодком плеснет из светло-серых глаз.

Но что случилось на последнем этаже?
Он так запутал мной придуманный сюжет,
И поняла я, что пропала,
В высотный плен навек попала,
И сам он тоже не торопится уже.

Уже не смотрит сверху вниз,
Уже в глазах погас каприз
И загорелось очень ласковое что-то,
А я не то что влюблена,
А просто так давно одна,
Что мне совсем сопротивляться неохота.

Когда-то в годы нэпа,
Когда-то в моду степа
И черно-бурых лис через плечо
Встречались, расставались,
На карточки снимались,
Слова любви писали горячо.

Малиновый бантик
И бантик зеленый,
Оранжевый кантик
И двое влюбленных,
Как колокольчики звенят
Слова далеких дней:
Люби меня, как я тебя,
И помни обо мне.

Все было по-другому,
Наивные альбомы,
Цветущие герани на окне.
Летящий чей-то почерк,
И двух коротких строчек
Хватало быть счастливыми вполне.

Малиновый бантик
И бантик зеленый,
Оранжевый кантик
И двое влюбленных,
Как колокольчики звенят
Слова далеких дней:
Люби меня, как я тебя,
И помни обо мне.

Смешно, но все же грустно,
Что мы скрываем чувства
И этих странных слов не говорим.
Я поливаю фикус,
Прошу тебя, откликнись
И пару строк на память подари.

Мне в интересах у тебя не уместиться.
Твоих запросов что-то толком не пойму.
Ты так мечтаешь о вещах из-за границы,
А где тебе такие вещи я возьму?

Ну нету этого у нас в универмаге,
Я ж не начальник и совсем тут ни при чем.
А ты возьми себе билет на Копенгаген,
Там поживешь – сама узнаешь что почем.

Опять в слезах ты возвращаешься с работы,
Там кто-то снова в новой кофточке пришел.
А ты в своей лет пять назад снялась на фото.
Но мне с тобой в любой одежде хорошо.

Ну нету этого у нас в универмаге,
Я ж не начальник и совсем тут ни при чем.
А ты возьми себе билет на Копенгаген,
Там поживешь – сама узнаешь что почем.

Ты все твердишь, что за границей жизнь
другая,
Я Копенгаген сам на карточке видал.
А там русалочка сидит вообще нагая,
Ты б за такое мне устроила скандал.

Смотри-ка, солнце в нашей форточке забилось,
И сердце падает в предчувствии весны.
Ты на рассвете задремала и забылась
И заграничные, наверно, видишь сны.

Сегодня не до смеха мне,
Тут случай непростой.
Ты на меня наехала
Своею красотой.
Увидел ноги длинные
И синий взгляд в упор…
Ой, жизнь, ты поле минное,
А я на нем сапер.

Я по полю, я по полю, я по полю наугад.
Точит болью, точит болью, точит болью
синий взгляд.
Мне на волю, мне на волю, мне на волю бы
назад,
Я по полю, я по полю, я по полю наугад.

Прикольными словечками
Вела ты разговор.
С душою покалеченной
Теперь живет сапер.
Любовь – болото с тиною,
Затянет – не спасусь.
Ой, жизнь, ты поле минное,
И я на нем взорвусь.

Я по полю, я по полю, я по полю наугад.
Точит болью, точит болью, точит болью
синий взгляд.
Мне на волю, мне на волю, мне на волю бы
назад,
Я по полю, я по полю, я по полю наугад.

Ты – как кино с помехами,
С тобой покоя нет.
Зачем, скажи, наехала,
Затмила белый свет?
Тебя на край подвину я,
А может, не смогу.
Ой, жизнь, ты поле минное,
Я по нему бегу.