Вадим Малафеев - Откровение

Сбросить тяготы земные выбранных дорог,
Распознать свои просчеты в суете тревог.
И, попробовав сначала, с чистого листа,
Смог очистится от скверны, как душа Христа.

Только прожитые годы не дают уснуть,
Загоняя душу в клети, усложняя путь.
Лишь мечта звездою яркой мне горит всю ночь,
В голове пустые мысли прогоняя прочь.

Прочь сомнения с души,
Прочь тревоги и напасти,
Не отдам я за гроши
То, что называют счастьем.

Я закроюсь на засов,
Спрячусь от колючих взглядов,
Истеричных голосов
И немыслимых обрядов.

Только с грустью, чуть дыша,
Сердце говорит негласно:
«С кем бы ни была душа,
Без любви вся жизнь напрасна»!

Я грущу, и мир грустит со мною:
Целый вечер дождик льет и льет,
Заунывно ветер за трубою
Свою песню горестно поет.

Вспоминаю прошлые мгновенья.
Их немного, коим нет цены.
Друг за другом я скреплял их в звенья,
Чтоб потом не чувствовать вины.

За судьбу, что наделен с рожденья,
За любовь, которую хранил,
За поступки, спорные сужденья,
За усталость и нехватку сил.

Я грущу, и в этом есть причина,
Что скрывалась глубоко во мне.
Моя жизнь, как тонкая лучина,
Догорает в сонной тишине.

Как часто бывает вечерней порой,
Когда краски дня потускнеют игрой,
И яркое солнце, проделав свой путь,
Уляжется с краю земли отдохнуть.

Тоска и уныние входят в мой дом,
Вторгаясь незвано невидимым злом.
Все мысли о том, что не смог совершить,
Меня призывают порвать жизни нить.

И я пред иконой, с надеждой в глазах,
Молю о рассвете, о радостных днях,
Что будут вершиться не раз и не два,
Шепчу сотворенные верой слова.

И, как ни страшила б меня темнота,
Я верю: не вечна в душе пустота.
Заря непременно взойдет за окном,
И жизнь возродится, ворвавшись в мой дом.

Попробуй в душе все обиды простить,
В упреках и злобе бессмысленно жить.
Любовь не живет, где гордыни следы
Сумели затмить милосердья плоды.

Прислушайся к сердцу, назад сделай шаг, —
Не страшно, что белый поднимется флаг.
Быть мудрым – не значит быть слабым средь всех.
А злобу таить – непростительный грех.

Печаль ослабеет и сгинет во тьму,
Когда свет любви разорвет кутерьму,
Прорвется сквозь шторы, сквозь сотню преград.
В мечтах и поступках немыслим разлад!

Мыслями благими свой вершу полет,
Прожигаю вечность в ворохе забот.
Шаг необратимый, бесконечен круг,
На душе сомненья, и в глазах – испуг.
Откровенья прячу глубоко в себе
И себя ругаю в искренней мольбе.
Удивляюсь многим – жизнь полна утех,
Чтоб потом усердно каяться за грех.
Средь друзей немногих нахожу приют:
Состраданье в мыслях, разносолы блюд.
Зависти нет в мыслях, жизнь у всех своя:
Неприглядность правды, красота вранья.
Жизни всей не хватит многое сказать,
Потерявших веру вывести на гать,
Но уж если скоро телом я умру,
Значит, не прижился истиной в миру.
Значит, нужно снова начинать с ноля —
Греть в руках синицу, в мыслях – журавля!

Как много позабытых слов
Таится в белизне бумаги,
Души немыслимых оков,
Судьбы поверженные стяги.

Когда покоя в сердце нет,
Переживая миг сомнений,
Бумага выплеснет на свет
Мечту несбывшихся видений.

И ту таинственную новь,
Пришедшую в лучах рассвета:
Стихи (конечно, про любовь),
В которых есть на все ответы!

Моя судьба, увы, совсем проста:
Храню в себе безудержные мысли,
В мечтах невольно манит высота,
Далекие божественные выси.

И колокольный звон на рубеже,
Едва соприкоснувшийся с зарею,
Струит елеем сладостно в душе,
И я душой взлетаю над землею.

Землей, где счет не долог дней моих,
Землей, где грех вершится ежечасно,
Где средь незрячих и давно глухих
Я прожигаю жизнь свою напрасно.

При входе в храм мороз по коже бьет,
Знать, жизнь моя не так уж безнадежна,
И начинает в сердце таять лед,
Что нарастал, когда я жил безбожно.